Плохо быть мной

Дом находился не так уж далеко от города, но добираться до него нужно не меньше двух часов. Пожалуй, это тоже было своеобразной ценой за относительно небольшую плату за лечение. Нужно было ехать до конечной остановки в Бронксе, потом садиться на местный автобус. Он шел по дороге, не украшенной ничем, кроме индустриальных зданий и заправочных станций. Тащась в автобусе, ты переставал верить в существование таких городов, как Париж или Рим. Не уверен, сталкивался ли я с подобными видами даже в Москве.

Сейчас я устроился сзади, с правой стороны и, прильнув к стеклу, упорно смотрел на открывшийся вид, несмотря на отвращение, которое он вызывал, и на то, что я знал, что не увижу ничего нового.

Испанец, ворковавший со смуглой девушкой на сиденье позади меня, попрощался с ней, она встала в проходе и еще раз сказала: «Пока, милый». Он еще раз трогательно и нежно назвал ее чем-то между лапочкой и крошкой. Девушка попросила водителя остановить автобус на следующей и, когда двери открылись, опять повернулась к своему попутчику, сказала, уже на весь автобус, «До встречи, мой хороший», — и вышла. Я и парень одновременно прильнули лбом к стеклу и наблюдали, как она проплывает мимо автобуса, направляясь к ряду двухэтажных домиков, тянувшихся вдоль дороги. Их вид заставлял ее постоянно поправлять прическу: как только ее взгляд падал на них, она проводила рукой по волосам. Парень вглядывался в нее так, будто допускал возможность, что она может выкинуть что-то совершенно неожиданное.

— Шлюха, — произнес он, наконец, довольно громко, придя к такому выводу из наблюдения за тем, как она шагала.

Этого показалось ему мало, он повернулся к пассажирам в поисках кого-нибудь, с кем бы мог бы поделиться тем, что накипело на душе.

— Эта красотка стала девушкой Йонкерской гангстерской группировки, — сказал он толстому мужику с газетой в параллельном ряду. — А бандиты всем друг с другом делятся — врагами, друзьями и, конечно, подружками. Недаром они и зовутся братьями.

На следующей остановке, словно на смену вышедшей, в автобус вошла тоже весьма аппетитная особа. Единственное свободное место было рядом со мной. Усаживаясь, она долго и с важностью располагала свое тело на сиденье, как раскладывают на полке специальный багаж. Под моим сиденьем валялась газета. Я ее не смотрел, но подумал, что если предложу ей почитать, у нас появится тема для разговора.

— Хочешь? — Я элегантно протянул ей газету и стал обдумывать, что скажу, когда она поднимет голову. Девушка не очень поняла, что происходит, и взяла газету, решив, что она имеет к ней отношение.

— Ты на что намекаешь? — резко повернулась она ко мне.

На развороте, которым она тыкала мне в нос, была изображена девица с незамысловатым именем Тело. Девица имела все основания носить такое имя, ибо ее тело действительно занимало весь разворот, причем в абсолютно обнаженном виде. Сзади к ней пристроился молодой человек, с сосредоточенным выражением такого энтузиазма на лице, будто был намерен расплющить Тело в лепешку, а то и раскроить надвое. Выражение лица девушки было остервенело напряженное, словно, позволяя парню вытворять с ней подобные вещи, она исполняла некий долг перед отечеством.

— На что, подсовывая порнографию, намекаешь? — орала на меня соседка.

Я был пойман врасплох и не знал, что ответить.

— Порнографию делает порнографией не содержание, а форма, — осмелился я защититься. — Порнографические каноны выставляют порнографическим действие, а не сами сцены. Я видел артхаусные фильмы с куда более бойким экшн. Так что, если я тебе дал откровенную фотку, это еще не значит…

— Извините, — обратилась она к толстяку, — не могли бы вы поменяться со мной местами?

— Подожди! — подался я за ней.

В этот момент все вскрикнули. Автобус, двигающийся с правой стороны перекрестка, врезался в наш ровно на том месте, где сидел я. Стекло лопнуло, и на меня обрушился град осколков. Я сидел обсыпанный ими и растерянно улыбался соседке. Она смотрела на меня с крайним отвращением.

Водитель припарковал автобус и крикнул всем выходить. Мы оказались на обочине хайвэя. Мимо нас проносились машины. Из всех, кто был в автобусе, пострадал один я и оказался в центре общего внимания. У меня саднило кожу — наверное, на лице были царапины.

К нам быстро подъехала полицейская машина. Копы записывают мои данные. Со мной ведут себя осторожно, как с потенциальным преступником. В это время подъезжает новый автобус, вся ватага валит в него. Я делаю несколько шагов вслед за всеми.

— Не могли бы вы оставаться на месте, мистер Найман? — обращается ко мне железно женщина в полицейской униформе.

Я понимаю, что если не послушаюсь, на меня могут надеть наручники и произвести задержание.

— Хотите ехать в госпиталь? — спрашивает она.

— Я что, должен выбирать?

— Это Америка, сэр. Не зря она зовется свободной страной. Свобода выбора — одно из наших главных достояний.

— Ненавижу выбирать, — говорю я.

— Мелко битое стекло, сэр. Если попало вам в глаза, могут быть проблемы. По-настоящему опасно, сэр.

— Тогда, наверное, да, — соглашаюсь я.