Плохо быть богатой

— Да не ты, па! Ма никогда в жизни не возьмет от тебя денег, точно так же, как и от Р.Л… Для нее это вопрос принципа, понимаешь?

— Значит, Бог есть. — В голосе Дункана послышалось облегчение.

— Значит, мы должны найти кого-нибудь левого.

Кого-то, кого ма не знает лично. У тебя есть такой на примете?

— Гм-м… — опять протянул Дункан. — Я знаю одного человека, с которым у меня неплохие отношения. Его зовут Лео Флад, он как раз интересуется компаниями, от мелких до средних.

— Па! Ты просто блеск! Так пошли к нему! — Схватив тарелку, она придвинула ее к себе поближе, с жаром принявшись расправляться с едой. — Я от тебя просто тащусь!

— Не все так просто, радость моя. Давай-ка все по порядку. Сначала обсудим… Прежде всего нужно самим пощупать эти образцы.

— Считай, это у нас в кармане. — Аллилуйя хитро подмигнула отцу.

— Опять налет через окно? Девочка пожала плечами:

— Ведь получилось один раз, правда? Я заберусь туда и прихвачу парочку набросков, а потом так же выберусь обратно. — Она взмахнула подцепленной на вилку картофелиной. — Ма даже не успеет врубиться.

— Радость моя, я не могу поверить своим ушам! — потянувшись через стол, Дункан весело взял дочь за руки. — Ты просто чудо, ты знаешь об этом?

— Ой, брось! — Она выдернула руки. — Теперь ты начинаешь свихиваться, так, что ли?

— Ну что ты, вовсе нет, — радостно поторопился заверить ее Дункан. — Никогда в жизни не чувствовал себя более здоровым и счастливым. Кто бы мог подумать, что под этой маской разбойника с большой дороги скрывается мозг, который находится в постоянной работе!

— Да ладно. Ну? Ты будешь помогать, или мне катиться отсюда?

— Это шантаж, — слабо попытался возразить он.

— И все же? Я женщина отчаянная, па! — Аллилуйя демонстративно вздернула голову, одновременно наградив отца умиленным взглядом папенькиной дочки. Несмотря на вызывающую одежду и кричащий макияж, ее молящие глаза произвели на отца желаемый эффект. Казалось, она видит, как оттаивает, смягчаясь, его сердце. — Так ну же? — еще раз требовательно проговорила девочка. Он вздохнул:

— Это чистая авантюра — то, во что ты нас вовлекаешь. Но я помогу, сердце мое, обязательно помогу.

29

Роуда Брэкмэн, управляющая местным отделением Национального женского банка Северной Америки, оказалась тощим созданием, за тридцать с гаком, явно нацеленной на карьеру, что читалось во всем ее облике.

Прежде всего ее выдавала манера держаться, подчеркнуто оживленная, и акцентированно-деловитая речь. Да и одета она соответственно: традиционный темно-серый в тонкую полоску костюм, белая шелковая блуза с высоким воротником и серые туфли лодочки без каблуков.

Желание подчеркнуть профессионализм достигало в ней крайней степени: минимум косметики, покрытые прозрачным лаком ногти и полное отсутствие украшений. Единственной уступкой природе и самой себе казалась каштановая кипа волос. Прямые, доходящие до подбородка, с острой, как лезвие, челкой, ниспадающей на лоб, такая стрижка вошла в моду благодаря кинозвезде Луизе Брукс чуть ли не полстолетия тому назад. Правда, справедливости ради нужно заметить, что Роуда Брэкмэн, чуравшаяся легкомысленных развлечений, об этом факте даже и не подозревала.

К тому же, в отличие от Луизы Брукс, Роуда никогда не улыбалась. И к себе, и к банку, в котором работала, мисс Брэкмэн относилась с предельной серьезностью — и с минимальной человечностью.

— Привет! — жизнерадостно пропела Эдвина, энергично направляясь к столу с прикрепленной на нем крупной табличкой, где черным по белому было обозначено: „МИСС БРЭКМЭН". Идентичная табличка, только меньше размером, красовалась на груди обладательницы этого титула. Эдвина опустилась в кресло, предназначенное для клиентов, и закинула ногу на ногу. — Чудесный день, не правда ли?

Мисс Брэкмэн что-то фыркнула в ответ, как бы давая понять, что не относится к тем типам, кто радостно приветствует любое постороннее вторжение, лишь бы предаться праздной болтовне. Пристально изучив Эдвину, она неодобрительно поджала губы, а после того как, измерив посетительницу с головы до ног, оценила ее дорогую одежду, неодобрение это только усилилось.

Эдвина выглядела так, словно только что спорхнула со страниц журнала „Вог". Она отвела душу с роскошной косметикой, и губы ее, подкрашенные помадой фирмы „Копер Глейз", сверкали. На ней была желтая шелковая блузка с далматинским узором, черная юбка, небрежно запахивающаяся поверх обтягивающих эластичных леггинсов золотистого цвета, и красный бархатный платок с длинной розово-желтой бахромой от „Паломы Пикассо", который она накинула на одно плечо. На ногах — черные туфли на шпильке, отделанные золотом.

Эдвина прекрасно понимала, что для похода в банк наряд ее едва ли подходил. Ну так и что же? Во все прочие банки, куда она наведывалась за последние семь месяцев, чтобы попросить кредит, Эдвина надевала самый скромный и строгий костюм, и каков результат? Да никакого!