Плохо быть богатой

— Расскажу по дороге. Она замотала головой.

— Говори сейчас, или мы летим в гавань, там кого-то спасают.

О, Боже Всемогущий! Сейчас, когда на счету каждая секунда, он должен тратить время и рассказывать про это дело, черт возьми! Ох уж эти репортеры! Он их терпеть не может. Но и без них тоже нельзя. Иногда. Особенно в таких случаях, как сейчас.

— Какой-то маньяк убивает манекенщиц, — прокричал он.

Бебс Петри не колебалась.

— Так что ж ты сразу не сказал? Шевели задницей и вперед!

Входная дверь была широко распахнута, словно и не закрывалась. Ступеньки заливал треугольник желтого света, падавшего из дверного проема.

Он напоминал блевотину.

Эдвина бежала не останавливаясь. Она бежала прямо к раскрытой двери, даже не задумываясь о том, что может ожидать ее. В ней горел неиссякаемый огонь материнской любви, и по мере приближения к дому он лишь усиливался. Она задыхалась от усталости и напряжения, сердце готово было выскочить из груди.

Она хотела закричать, чтобы Аллилуйя знала, что она уже здесь, но решила этого не делать: все силы надо вложить в действия, а не в слова.

Когда она подбегала к ярко освещенному проему, ей казалось, что он растет на глазах, а фойе позади него расширяется и увеличивается в размерах, все сильнее разгораясь зловеще-желтым светом. Она с разгону влетела в дверь навстречу этому слепящему потоку. Резко остановившись, она быстро огляделась. Потом побежала через холл в бальный зал. Оглушительно гремела мелодия босановы. Слишком громко. Ал и Билли никогда бы не включили так громко.

Только бы вы были здесь! — беззвучно молилась она. Ну пожалуйста, я хочу, чтобы вы были здесь! Я спасу вас! Мама спасет тебя, родная моя! Мама обнимет тебя, и все пройдет. С тобой ничего не случится, доченька…

Зал был пуст.

От отчаяния у нее брызнули слезы.

Куда могли исчезнуть Ал и Билли? Эдвину охватила паника. Может, они спрятались? Но где? Господи, дом такой огромный! Можно искать сто лет. Итак, все по порядку.

Она подбежала к магнитофону и выключила музыку.

Ее обступила странная тишина. Как в могиле.

— Ал! — крикнула она. Голос гулким эхом прокатился по комнатам. — Ал! Билли!

Эта тишина словно насмехалась над ней.

Отчаявшись и не зная, что делать, она принялась метаться по соседним комнатам, затем бросилась обратно в фойе. Перепрыгивая через две ступеньки, взлетела вверх по спиральной лестнице, украшенной бронзовыми светилами.

— Ал! Билли! — надрывалась Эдвина.

Задержавшись на площадке второго этажа, она услышала какой-то жалобный крик. Только невозможно было понять, откуда шел этот крик.

— Ma!

— Ал! — закричала она в ответ. — Ал, детка, где ты?

— Ма-а…

Голос звучал справа. Да, это там! И она рванулась туда.

— Ma!

Эдвина тут же остановилась: теперь крик слышался сзади! Ну, конечно, она бежала не в ту сторону! В замешательстве она посмотрела вокруг.

— Ma! — теперь крик действительно звучал где-то справа.

— Ma! — послышалось из дальнего конца холла. От страха у нее все сжалось внутри и перехватило дыхание. Но Ал не может одновременно находиться в разных местах! Это значит, что только один голос принадлежит ее дочери. А кто-то другой всего лишь имитировал.

Нет, это не просто кто-то.

Это убийца!

О Господи! Она сжала револьвер.

— Ma! — послышалось справа.

— Ma! — теперь слева.

Эдвина поворачивала голову на каждый крик.

— Ал! — что было силы закричала она. — Где ты?

— Здесь, мама!

— Нет, я здесь! Здесь!

Эдвина не могла понять, откуда звучит голос ее Ал. Возможно ли это? Неужели два голоса могут быть так похожи?

Сначала иди к тому, что ближе! — приказала она себе.

Со всех ног она бросилась через холл. Она должна спасти Ал, спасти ее от…

Нет! Не думай об этом! Она ворвалась в библиотеку и чуть не упала, споткнувшись о…

… Анук! Все вдруг поплыло перед глазами. В ужасе Эдвина отпрянула назад, не в силах поверить тому, что увидела. Анук! Боже мой! Нет! Это невозможно! Где ее волосы? Боже Милосердный…

Что же это чудовище сделало с ее волосами?

— Ал! — закричала она и уже метнулась обратно, как вдруг в дверях мелькнула какая-то тень, и в следующую секунду безжалостный удар в грудь сбил ее с ног. Со сдавленным стоном она отлетела назад, револьвер выпал из рук.

„Ал!" — хотела она крикнуть, но не могла вздохнуть, не могла даже прошептать это имя. С усилием набрав в легкие воздуха, Эдвина сделала попытку встать на ноги.

И в ужасе опять упала.

Рядом, прямо над ней стояло нечто совершенно чудовищное. Одетое во что-то из черного нейлона, с размазанным по лицу гримом и с ног до головы покрытое засохшими пятнами крови, а на голове — о Боже! — был окровавленный скальп Анук!

Глядя вниз на Эдвину, мисс Кровь произнесла голосом Аллилуйи:

— Ты готовишься к Олимпийским играм, ма?

В отчаянии, Эдвина пыталась глазами отыскать на ковре выпавший револьвер, но он, должно быть, отскочил слишком далеко. Она его не видела.

Упираясь локтями в пол, она попробовала отползти назад.