Плохо быть богатой

На пропитанных кровью простынях раскинулась обнаженная женщина. Руки и ноги погибшей неестественно изогнуты конвульсиями ужасной смерти, лица же не было совсем. Ни носа, ни глаз. То, что раньше могло быть лицом, сейчас от самого подбородка и до макушки, представляло собой неузнаваемое месиво. Жуткое кровавое мясо.

Ну, хватит, сказал себе Кочина. Отныне и навсегда с мясными продуктами кончено. Только вегетарианская кухня. Сил больше нет смотреть на окровавленные куски мяса, особенно вот такие…

– А волосы?.. – Челюсть его отвисла, оборвав фразу на полуслове. О Боже! А он-то считал, что навидался всякого!

Девушка была скальпирована.

– Волосы мы не нашли, – отозвался Джо Рокчи, один из экспертов-криминалистов. – Ни волоска. Этот тип, похоже, прихватил скальп с собой. Аккуратно сработано. У вас там, случаем, не числится в розыске какой-нибудь маньяк-парикмахер?

– Что о ней известно? – резко оборвал его Кочина, отводя глаза от места кровавой бойни и чувствуя, как в нем закипает раздражение.

– Ее звали Вайяна Фэрроу, – ответил Джо. – По крайней мере, она известна под этим именем. Фотомодель. – Он ткнул пальцем в фотографии, вывешенные в ряд на стене спальни. – Ничего была девочка, а?

Оглядевшись, Кочина кивнул. Вайяна Фэрроу и правда была восхитительна. Что-то от Синди Кроуфорд, Кристи Бринкли и Паулины Порижковой вместе взятых. Длинные пепельные волосы, прекрасная кожа, мягкие черты лица.

Кочина нахмурился:

– Кого-то она мне напоминает. Мог я знать ее раньше?

– Конечно, мог, – кивнул Рокчи. – Это же девочка с обложки. Как раз на обложке „Вог" в этом месяце ее фото.

– Ты что, заинтересовался моделями? – Кочина хитро прищурился.

– Да нет. Просто вон там свалены новые оттиски. Для следующего номера. – Рокчи кивнул на кипу бумаг на туалетном столике.

– Отпечатки с них уже сняли?

– Сняли, не волнуйся.

Кочина взял в руки верхний снимок и принялся его разглядывать. Типичное фото для обложки, сделанное Ричардом Аведоном. Но девушка и вправду была потрясающе хороша! Нежный точеный подбородок, переходящий в высокие, чуть тронутые румянцем скулы. Серо-голубые глаза, слегка оттененные кофейно-фисташковыми тенями, или как там они называются, эти краски? Прекрасные брови, густые и естественные, нарочитая небрежность прически – длинные изумительные волосы закинуты на одну сторону. Влажные полные губы, чуть ярче натуральных, и вызывающе-розовые пластиковые клипсы, свободно свисающие из ушей.

Вайяна Фэрроу. Красавица. Топ-модель. Разрушенное, уничтоженное, мертвое мясо.

Из ванной вернулась Толедо: обычно смугло-оливковая кожа женщины сейчас приняла нездоровый бледный оттенок. Она кивнула в сторону убитой:

– О Господи, шеф. Какое чудовище способно решиться на такое? О Бог мой…

– Чудовище, точно, чудовище… – прорычал Кочина. – Красавица и чудовище. – Он обернулся к высокому седоватому чернокожему человеку в роговых очках, который брал соскреб из-под ногтей убитой. – Эй, Брасуэлл, каким оружием он воспользовался?

Брасуэлл Ляру взглянул на него снизу вверх и пожал плечами:

– Пока еще слишком рано делать выводы, Фред. Какой-то нож, по-моему.

– Изнасилована?

– Похоже. А может, и нет. Они могли лечь в постель и по обоюдному согласию.

– Ты уверен, что убийца – мужчина?

– Вскрытие скажет точнее, но судя по пятнам внизу живота… – Он кивнул. – Да, я уверен, что это сперма.

Кочина повернулся к другому эксперту.

– В квартире есть следы взлома?

– Нет. Замки на входной двери в порядке, да и домофон работает. Мы все проверили. Похоже, она сама впустила его. Может, даже пришли домой вместе.

– Кто ее обнаружил?

– Мы. Из ее агентства позвонили в службу спасения, кто-то из фирмы „Олимпия моделс". У них офис на 65-й, неподалеку от Мэдисон. Она не явилась вчера на съемки, и сегодня утром они забили тревогу. Двое наших ребят нашли домовладельца, тот открыл нам замок, ну, тут мы ее и увидели…

– Хорошо бы проверить показания этого домовладельца. А заодно допросить соседей. Они ничего не слышали?

– Мы только еще начинаем опросы.

– Когда, по-вашему, произошло убийство?

– Позапрошлой ночью. Или ранним утром. – Брасуэлл опять пожал плечами. – Что-то между полуночью и шестью часами утра, я думаю.

– Черт! Значит, прошло уже тридцать – тридцать шесть часов!

– Точно, – вмешался один из экспертов. – Я в этом уверен.

Кочина вздохнул, задумчиво потирая пальцами нос-картошку. С момента убийства прошло уже почти полтора суток. А в подобных случаях результат во многом зависит от первых сорока восьми часов. С каждым последующим часом шансов найти убийцу становится все меньше. Еще двенадцать, ну, пусть восемнадцать часов – и эти драгоценные первые двое суток с момента убийства истекут безвозвратно.

– Газетчики уже учуяли сенсацию, – мрачно проговорила Толедо.

– А ну, расскажи-ка, что ты обо всем этом думаешь? – буркнул Кочина.

Кармен Толедо медленно покачала головой.