Плохо быть богатой

– Послушайте, дамы, не буду вам мешать. Мы просто совершаем наш обычный патрульный объезд. Минут через сорок я загляну снова. Устраивает?

Эдвина кивнула:

– Очень хорошо.

– Но в следующий раз дайте знать, что это вы, – попросила Билли. – В доме и без того страшно, так что не появляйтесь опять так внезапно.

– Больше не буду, обещаю, – улыбнулся полицейский.

– Спасибо, – сказала Эдвина.

– Не за что. – Еще раз улыбнувшись, он сдвинул на лоб блестящий козырек своей фуражки и вышел из зала. Послышались его удаляющиеся шаркающие шаги.

– Давайте работать, – предложила Эдвина. – От ничегонеделанья еще и не то примерещится.

Билли искоса посмотрела на нее.

– Дело не только в этом. Чем дольше мы здесь находимся, тем дольше задерживаем и Анук. А разве вы забыли, с какой милой улыбкой она делает из человека отбивную?

– Верно замечено, – согласилась Эдвина.

Анук бродила по второму этажу, медленно переходя из комнаты в комнату. То, что она вынуждена была задержаться в доме из-за Эдвины, Билли Дон и Аллилуйи, предоставило ей долгожданную возможность: кое-что „подправить" в комнатах некоторых дизайнеров, попавших в ее „черный список". Она решила, что не причинит никакого ущерба, если накануне внесет малюсенькие, ну совсем ничтожные изменения. Большинства дизайнеров завтра не будет, так что они и не узнают. По крайней мере, день-два.

Это и в самом деле оказалось очень просто: переставить стул с идеально найденного для него места в другое, надломить несколько стебельков в дорогих цветочных композициях, и тогда за ночь головки поникнут и завянут, чуть-чуть сдвинуть уголок какой-нибудь картины, и тогда та будет висеть не совсем прямо, кое-где примять тщательно взбитые подушки, слегка сдвинуть пару-другую аккуратно развешенных полотенец в ванных, оставить пятнышко на зеркале, а может, и на двух…

Анук все больше и больше распалялась от желания разрушать. Теперь она знала, что чувствуют хулиганы, которые забрызгивают стены домов трудносмывающейся краской из баллончиков: безнаказанность и одновременно страх быть пойманными. И опьянение! Руки у нее дрожали, а во рту пересохло. Но в крови… Да! Прилив энергии! Она прямо бурлила! И самое замечательное, что никто не сможет ее ни в чем обвинить. Завтра утром придут официанты, прислуга, а потом хлынут гости и комнаты заполнятся людьми, так что уж наверняка кто-то что-то заденет.

А если и нет, то тем лучше! Все можно будет свалить на Аллилуйю Купер. Она и выглядит как хулиганка – эта безумная прическа и немыслимый грим.

И, спокойно переходя из комнаты в комнату, Анук продолжала потихоньку веселиться. Ах, как здорово! Так здорово, что и не передать!

– Змей, дорогой! А помнишь, мы как-то смотрели телевизор? И там твоя бывшая давала интервью?

Черт! Ну что за сука безмозглая. Еще бы ему не помнить.

– Да, – проворчал Змей и залпом допил банку „будвайзера". Затем, смяв ее и швырнув через плечо, он вытер рот рукой. – А что такое?

– Вроде говорили, что ее зовут Билли Дон, правильно?

– Шерл. Ее зовут Шерл, черт возьми.

– Ну конечно, Змей, Шерл. В общем, открыла я газету и, знаешь, что увидела? О ней там пишут, и даже фотография есть. Посмотри! – Кончита протянула ему газету.

– Тебе делать нечего? Читаешь всякое дерьмо! – рявкнул Змей, вырывая газету. Затем встал, подошел к столу, освещенному настенным бра, разложил газету и пододвинул стул. Тяжело опустившись на него, он согнулся над газетным листом и, сощуря глаза, уставился на колонки мелкого шрифта.

– Ну где тут о ней?

– Вот здесь, видишь? – И, подойдя к нему сзади, Кончита показала в конец колонки Ривы Прайс.

С трудом продираясь сквозь слова, Змей одновременно шевелил губами, медленно водя по строчкам грязным ногтем. Чтение не было его любимым занятием. Вот разбираться в харлеевских моторах или вздрючить кого-нибудь – другое дело. И он гордился этим.

– Что это такое? – спросил он, ткнув пальцем в слово.

– Дай посмотрю, – обняв его за плечи, она склонилась над газетой. – Возлюбленный.

– Да, но что это означает?

– Ну как тебе сказать… – пожала плечами Кончита и почесала грудь. – Приятель, с кем она встречается.

– Ты хочешь сказать, что он ее парень? Слово означает именно это?

Кончита почувствовала, как в нем закипает злоба, и решила вести себя дипломатичнее. Если Змей заводился, то становился опасным.

– Ну, не совсем, – растягивая слова и надеясь успокоить его, проговорила она. – Они могут просто видеться. Как друзья, понимаешь?

– Ага, – ухмыльнулся Змей, – а я могу стать президентом Соединенных Штатов.

Здесь Кончита решила промолчать.

Она с облегчением вздохнула, когда Змей, что-то пробурчав, снова углубился в чтение. Какое-то время он выискивал, где и когда будет происходить то, о чем говорилось в заметке, и какое к этому отношение имеет Шерл. А с этим засранцем разберемся позже. Время терпит.

Вернувшись к началу колонки, Змей решил прочитать все сначала. На это потребовалось еще минут сорок и еще две банки пива.

Дочитав колонку до конца, он покачался на стуле и зычно рыгнул. Затем встал и, с хрустом потянувшись, почесал живот.

– Принеси мне карту. Я поеду туда.