Плохиш и ботаничка (СИ)

Еле удержавшись, чтобы не схватиться руками за голову, я мысленно взвыла. Это было уже слишком. Да, да, я влюбилась, я испытываю радость, но почему-то, черт возьми, мне стыдно даже посмотреть на него! Или я какая-то неправильная, или я уже не знаю. Что все делают, когда такое происходит? Кидаются друг другу на шею, целуются и еще много чего! А мне страшно даже подумать об этом.

И как мне ему объяснить все это? Илья же привык не только целоваться-обниматься со своей девушкой, но и... Нет, нет, нет!

Я, наверное, покраснела, потому что поймала взволнованный взгляд на себе. Вот только этого не хватало. Выдавив улыбку, я мысленно вздохнула, когда в класс вошла учительница. Все же я сижу на первой парте прямо перед учительским столом, следовательно, что-то выпытывать у меня Илья не сможет.

Да кто ему позволит-то?!

Только я ошиблась, так как через пять минут он придвинул ко мне маленький листочек бумаги в клеточку, на котором было выведено:

"Что-то случилось?"

И сидит, улыбается, зараза. А я под землю хочу провалиться. И, желательно, прямо сейчас, чтобы он разглядывал не меня, а дырку в полу. Вот все удивятся-то! Мысленно досчитав до десяти, я на некоторое время успокоилась и аккуратным почерком написала:

"Ничего, все хорошо!"

"Точно? На замене урока ты отгородилась от меня, на перемене бегала, пряталась, а теперь сидишь с независимым видом, избегая даже смотреть на меня. Я тебя обидел?"

И что я должна на это отвечать? Что на уроке я читала (как будто бы у меня получилось что-то понять из книги, я все время думала не о том!), что на перемене я просидела в туалете, умываясь водой (ага, все десять минут), а сейчас я просто... Просто стесняюсь? Нет, он никогда этого не узнает! Сегодня я как-нибудь, да продержусь до конца дня. А завтра... Я вообще привыкла решать задачи по мере их поступления, поэтому старалась и не думать, что буду делать завтра.

"Нет, конечно. Просто... Книга была очень интересная, на перемене нужно было кое-что сделать, а на уроке вообще слушать надо!"

Я попыталась сделать более серьезное выражение лица.

"То есть, книга интереснее меня?"

Чувствуя, как краснею до кончиков ушей, выводя на листочке корявое "Нет", я отвернулась, старательно записывая в тетрадку неразборчивым почерком всякую ахинею. Пусть думает, что мне нужно записать каждое слово учительницы! И мне только на руку, что такой мой почерк даже я понять не всегда могу, не то что остальные.

Илья же буквально расцвел, улыбнувшись до ушей. Черт, ему ж нельзя льстить, самооценка просто до уровня Эвереста взлетает! Будто бы питается похвалой и лестью, вот как это называется. Ну, еще бы, даже для ботанички он интереснее, чем книга, что уж тут не возгордиться?

А может, все не так-то просто, как я думаю? Может, он радуется не из-за этого, а из-за того, что это действительно важно?

Да ну, ни за что в жизни не поверю. Одно дело герои книг, а другое – реальные люди, которые, на первый взгляд, вообще не способны любить! Да что там говорить, я довольно долго сомневалась в Илье и в искренности его слов, но сегодня перед первым уроком ему удалось меня убедить. Я увидела, что для него это важно, я увидела, что его хорошее настроение – напускное, я увидела боль в его глазах.

Всегда считала это сказкой и фразой для любовных романов. Как можно что-то увидеть в глазах? Но почему-то, посмотрев в его глаза, я буквально почувствовала, что ему тяжело. Возможно, это из-за того, что изменился его голос, но…

Поэтому Илья и вправду может радоваться этому простому "Нет".

Улучив момент, я посмотрела на него. Думая, что я усиленно списываю за учительницей, он последовал моему примеру, не переставая улыбаться уголками губ. Благо, что Тамара Петровна не обращала на него никакого внимания, увлеченно рассказывая тему, иначе бы как-нибудь подколола. Несмотря на свой преклонный возраст, она умудрилась сохранить свое чувство юмора и могла бы выдать что-то вроде: "Илья, вы так радуетесь тому, что при столкновении литосферных плит происходит землетрясение, которое может унести сотни жизней? ". А значит, весь класс бы стал смотреть на нас, а это может плохо закончиться.

Или я слишком мнительная.

Только вот нормально прожить день у меня не получилось. На перемене Илья попытался поцеловать меня, но я достаточно ловко увернулась, смущаясь и пряча глаза. Это повторилось еще раз пять, пока он, непонимающе глядя на меня, не обиделся. Ну, не могла же я объяснить ему своего поведения?! Он… не поймет, что я так стесняюсь, что для меня слишком вызывающе целоваться и обниматься прилюдно, что я рада неудавшимся и незаметным его попыткам.

И что мне теперь делать?

Часть 27

Илья не разговаривал со мной на протяжении уже двух уроков, отворачивался, но упорно сидел рядом, будто играя роль моей совести. Я была несколько подавлена, потому что понимала и была практически уверена в том, что таким способом он пытается добиться моего разрешения распускать руки, по-другому это не назвать. Но что я могла ему на это сказать?