Плохая мать

Олеся зажмуривается, болезненно сдвигает брови. Пальцы нежно гладят обложку книги, будто не книга это вовсе, а моя щека. Десять лет жизни уместились на восьмидесяти страницах.

Но у моей подросшей дочери остались вопросы.

— А что было потом? Потом, когда ты выбралась из замёрзшего озера? Вы с отцом поговорили и начали встречаться? А опеку над Ваней ты выиграла?

Я смотрю в её чистые серые глаза, так похожие на мои собственные, и вижу в дочери своё отражение, точную копию. Но лишь внешне. 

— Поговорили. Но сошлись только спустя пять лет. Встретились в Будве на одном из городских пляжей Черногории во время отпуска. Я поранила ногу о гальку, и Максим нёс меня на руках до шезлонга, хотя в этом совершенно не было необходимости. А потом сказал: «Если мужчина дважды спасает женщину от опасности, то обязан на ней жениться».

Мы обе смеёмся — так это похоже на нашего папу.

Ветер усиливается. Воздух свежеет. В нём — дыхание скорой осени. На ступеньках крыльца дымит спираль против комаров.

Дочь поднимается из кресла, скрывается в тёмном доме, через пять минут возвращается с двумя горячими чашками чая. Опускает на столик.

— Спасибо. А чёрного не было?

В свои шестьдесят я уже могу быть капризной, не тревожиться о расползающейся фигуре, о новых, всё более глубоких морщинах. С каждым годом я становлюсь спокойнее, обретаю больше внутренней гармонии. Избавлюсь от последних комплексов. Вот уже тридцать лет мне кажется, что жизнь только начинается. Я сбежала из ада, рискнула бросить нелюбимую работу, успешно пишу на заказ статьи и больше не боюсь казаться плохой или неправильной.

— Чёрного чая нет, — говорит Олеся. — Все запасы закончились ещё в пятницу. Завтра куплю. Ну так что там дальше? — она придвигается ближе, чтобы не пропустить ни слова. — Опеку над сыном, я так понимаю, получила ты?

— Нет. И не пыталась. Не хотела и перестала этого стыдиться.

С улыбкой слежу за изумлением на её лице.

— Но ведь Ваня…

— Оказался Олегу не нужен. Особенно, когда бывший муж нашёл себе новую жертву. Через год после развода сын ко мне вернулся, и знаешь… Оказалось, без Олега, без его контроля и вечных придирок мы с Ваней очень быстро нашли общий язык. 

— А я? — в глазах Олеси мелькает волнение. — Я была желанным ребёнком?

Неужели это её тревожит?

Тянусь и сжимаю дочкину ладонь.

— Конечно, даже не сомневайся.

Олег был не прав. К сорока годам я всё-таки созрела для материнства и смогла насладиться этой ролью сполна. Каждой улыбкой своего ребёнка, каждым смешным и неловким жестом, большим и маленьким достижением. Помню, часами сидела рядом с детской кроваткой и просто смотрела, как Олеся спит. И у меня не было ощущения, будто я что-то упускаю в жизни, будто она, эта жизнь, бессмысленно проносится мимо. 

Оказалось, всему своё время.

Молчим. Каждая — в своих мыслях. Темнеет. В окнах за спиной зажигается свет: Максим с ноутбуком перебирается в кухню, ближе к холодильнику. Он по-прежнему тяготеет к дурацким шапкам. Даже сейчас на нём совершенно безумная чёрная бейсболка с мультяшной уткой. А ещё Максим много работает. Настоящий трудоголик. Но с этими недостатками я легко мирюсь.

При виде мужа, поседевшего, но по-прежнему подтянутого, в груди теплеет. 

Олеся вертит мою книгу в руках и кладёт на стол.

— Значит, ты своего добилась? Твою книгу таки издали?

— Нет. Я, знаешь ли, посредственный писатель. Это единственный бумажный экземпляр. Я заказала его для себя. Своего рода личный дневник.

— И тебе не горько от того, что твоя мечта не сбылась?

Мне совсем не надо думать над ответом.

— А она сбылась: я счастлива. 

И это чистая правда.

Конец