Плохая девочка

Я с трудом проталкиваю в горло слюну. Мне так хочется прижать ее к себе, обнять и поцеловать, что болью сводит руки. Но я знаю, что не имею на это никакого права, поэтому вынужден сдерживаться.

— Знал. — Отвечаю честно. — Знал о ее планах, но, клянусь, я бы не позволил ей причинить тебе вред. Никогда. Я много думал, как это все остановить, и мне жаль…

— Хватит. — Обрывает меня Мариана. — Это уже не имеет значения.

— Позволь мне все исправить. — Говорю я, придвигаясь ближе и прижимаясь животом к ее коленям.

— Исправить? — Она поднимает взгляд и смотрит на меня с искренним изумлением. — И как ты все исправишь, Кай? Что сделаешь с вещами, которые украли и продали твои родственники? Что будет дальше? Станем жить-поживать и добра наживать в этом доме? С твоей матерью? — Девушка выдыхает, давясь смехом. — Может, мне называть ее мамой? Она ведь так и планировала: женить любимого сыночка на этой курице и наложить лапу на все, что своим горбом заработали мои родители?

— Значит, ты слышала… — Вздыхаю я.

Желание обнять ее становится нестерпимым, но лед во взгляде Марианы выстраивает между нами непреодолимую стену.

— Слышала. — С горечью кивает Мариана. — И что еще ты от меня скрывал? Скажи лучше сразу. Не люблю неприятные сюрпризы.

Крики из гостиной, начавшие затухать, усиливаются вновь.

— Прости меня. — Искренне говорю я.

Хотя, знаю — эти слова ничего не исправят.

— Простить? — Усмехается девушка. — Ты меня разрушил, Кай.

Ее губы и подбородок дрожат.

— Я люблю тебя. — Эти слова, сорвавшиеся с языка, потрясают меня самого. Но они искренни. — Я люблю тебя, Мариана.

Глаза сводной сестры на мгновение удивленно распахиваются, а затем наполняются слезами.

— Мы все преодолеем. — Говорю я, касаясь пальцами ее щеки. — Обещаю. Только прости меня, и, клянусь, я все исправлю.

— Нет. — Отвечает она, отстраняясь от моей ладони. — Теперь ты нужен своему ребенку, Кай. Все кончено.

— Ничего не кончено. — Выдыхаю я.

Потерять Мариану — значит, потерять смысл жизни. Может, когда-нибудь будут и другие женщины, но никто из них не будет так важен, как она. Не хочу даже думать об этом.

— Мы просто попутчики, Кай. — Печально улыбается она мне, склонив голову набок. — Только и всего. Встретились и разошлись.

— Нет. — Отвечаю я твердо. — И я тебе это докажу.

— Скушай тортик и успокойся. — Говорит девушка.

Зачерпывает пальцами бисквитную мякоть с кремом и подносит к моим губам. Ее глаза смеются, но за ними — ливень из слез.

Я послушно открываю рот, и ее пальцы касаются моего языка.

— Вкусно? — Мурлыкает Мариана.

Я готов есть с ее пальцев хоть яд.

— Да. — Отвечаю.

Голос сходит на неуверенный шепот.

Она спускается со стола и ставит передо мной торт:

— Тогда ешь.

— А ты куда? — Взволнованно спрашиваю я, когда девушка, ополоснув руки, торопится покинуть помещение.

— Надеюсь, когда я вернусь, тебя уже не будет в этом доме. — Отвечает она.

— Я буду здесь! — Твердо говорю я.

Но она уходит, даже не обернувшись.

— Я буду здесь. — Повторяю ей вслед.

Жалобно мяукает кот, и мне приходится наклониться, чтобы поднять его и посадить на стол. Хвостик с интересом нюхает торт, затем решает попробовать и, конечно же, пачкает нос.

— Я буду здесь. — Обреченно произношу я.

Мариана

— Ну как вы? — Спрашивает мастер.

Ей лет сорок, она коротко стрижена и фигурой напоминает мужчину.

— Мне нравится боль. — Отзываюсь я.

Пока игла вонзается в кожу, мои мысли кажутся невесомыми. Их словно пришпорили, отключили на некоторое время. Я просто сижу и слушаю расслабленную музыку, которой наполнен прокуренный тату-салон.

— Готовы посмотреть?

— Уже? — Улыбаюсь я. — Конечно, готова.

Встаю и поворачиваюсь к зеркалу.

Кто-то мудрый когда-то сказал: «Каждая история любви в итоге ведет к трагедии». Наверное, он был прав. Лучше не влюбляться и не знать, как это бывает.

«NO MORE».

Никогда больше.

Кровь выступает на краешке последней буквы.

— Идеально. — Говорю я, разглядывая надпись на своей коже с горькой улыбкой.

— Я бы не зарекалась, — закуривая, усмехается тату-мастер.

КОНЕЦ