Плюш

Не могу сказать, что мне не нравится его забота. Но я не хочу видеть перед собой бурчащего тренера. Он совсем не такой.

– Не сработает, – говорю я.

Его поза расслаблена: руки лежат на руле, ноги широко расставлены. Он с интересом изучает меня, словно пытается понять.

– Что именно? – уточняет тренер.

Откинувшись на сиденье, я смотрю в лобовое стекло, вглядываюсь в темноту, окружающую город.

– То, что ты сейчас делаешь. Я ясно дала понять, зачем мы оба будем здесь, и вот мы здесь, и ты снова хочешь начинать подобный разговор: «О, мисс Роббинс, мы в тупике», «О, это неправильно, так нельзя».

Несколько секунд он молчит, и я даже не смотрю на него. Какой смысл начинать крутить эту пластинку заново, если мы оба здесь? Я устала.

– Ты права, – со вздохом произносит он. – Но я не отказываюсь от своих слов.

– И ты мечешься между зовом плоти и честью? – Я не хотела именно так интерпретировать этот вопрос. Но уже поздно.

Повернув голову, я не могу определить эмоцию на его лице. Либо едва сдерживаемый смех, либо недоумение. Может, и то и другое.

– Зовом плоти и честью, – повторяет он.

Хмыкнув, он широко улыбается и опускает голову. По вздрагивающим плечам не сложно определить, что он смеется.

– Ну, может, формулировка не совсем точная, – тараторю я.

Успокоившись, тренер Фаррелл поднимает голову, вновь глядя на меня. От его улыбки мое сердце плавится. Господи, я просто без ума от него.

– Ну а теперь серьезно, – теперь он не улыбается. – Даже не знаю, с чего начать. Наверное, с того, что я самый несерьезный и безответственный человек. Ведь если бы я был серьезным и ответственным, меня бы здесь не было.

С этим трудно поспорить. Но мне не совсем верится, что он именно такой. Возможно, мне есть за что на него злиться, но для этого можно подобрать другие определения.

– Можешь перечислять бесконечно, – отвечаю я, глядя на него из-под полуопущенных век. – Но поверь, я знаю.

Мы оба понимаем, что нарушаем определенные правила, что нужно быть осторожными.

– Я не знаю, что с этим делать, Вивиан, – признается тренер Фаррелл. – С нами.

От его мягкости в грубом голосе и от произнесенных слов я чувствую какую-то эйфорию. Мне не плевать на создавшуюся ситуацию, но я ощущаю прилив сил и уверенность. Так многое хочется сделать прямо сейчас. Например, накинуться на него и вновь ощутить под собой его твердость.

– Не сопротивляться, – предлагаю я и тяну к нему руку.

Тренер смотрит на нее лишь секунду, затем сжимает ее своей большой и теплой ладонью.

На его плечах большой груз ответственности, и я хочу снять хотя бы часть.

– Я не ребенок.

Его хватка становится сильнее.

– Я вижу.

По телу разливается тепло. Быть может, это слишком глупо и наивно, но у меня такое ощущение, что я именно с тем, с кем и должна быть. И пусть все это нужно хранить в секрете, это не должно стать для меня огромной проблемой.

– Тогда, весной…– начинает он, и я вынуждена отвернуться и сесть прямо.

– Пожалуйста, давай просто это забудем.

Тренер Фаррелл возвращает свои руки на руль и смыкает губы в тонкую линию.

– Я совершенно забыл, с кем нахожусь, – продолжает говорить он, не обращая внимания на мои бегающие глаза. – Ты…– он пристально всматривается в мое лицо, наклонившись вперед… – заставила меня потерять контроль.

Скорее всего, это комплимент. В любом случае, я уже поняла, что имею над ним какую-то непонятную власть. Боже, надеюсь, я не слишком обольщаюсь.

Его слова возвращают меня в тот теплый и дождливый майский вечер. Ведь именно на этом самом месте я сидела тогда, когда пыталась соблазнить его. Когда начался дождь, я забралась обратно в его машину и буквально накинулась на него. Сначала он отстранился, затем посмотрев на меня несколько секунд, сам поцеловал. Я помню этот жар, помню его и свое возбуждение. Эти мокрые страстные поцелуи, бессвязное пошлое шептание. Все, что было до этого в моей жизни, сейчас кажется таким нелепым. Его прикосновения были грубыми и возбуждающими. В какой-то момент я оказалась без джемпера, а он с опущенными джинсами. Я прикоснулась к его бархатистой коже…там…своими губами.

Но затем все резко закончилось. Меня словно швырнули с небес на землю. Он сказал, что я еще маленькая, что я просто…школьница. И много чего еще, и я не хочу сейчас вспоминать.

– Тогда мне было стыдно, – бормочу я, медленно возвращаясь из воспоминаний в реальность.

Он издает тихий стон, который вызывает вибрацию во всем моем теле.

– Как и мне. За самого себя. Я поступил грубо с тобой. Ты ни в чем не виновата.

Наверное, так и есть. Но я больше не хочу быть выставленной жертвой. У меня было на это целых восемь месяцев.

– Восемь месяцев, – вслух произношу я. – Я сходила с ума от желания и ненавидела тебя восемь месяцев.

Его тело оказывается слишком близко, от чего мое дыхание становится частым. Легкий мужской аромат заполняет все мое пространство. Нужно бы прекращать разговоры. Желание вновь на него наброситься растет с каждой секундой.

– Поверь мне, я все это время так же сходил с ума, наблюдая за тобой издалека.

Сжав бедра вместе, я начинаю ерзать от его напряженного взгляда. Моя кожа горит.