Плюс один стул

Только бабушки и Сашка оставались всегда такими, какими их знал и представлял себе Петя. Не менялись, не отращивали себе вдруг уши (Петя это заметил у одноклассницы Полины, которая тайно ему нравилась, пока он вдруг не разглядел у нее огромные уши, которые она прятала под волосами). А у классной руководительницы Петя увидел прическу, стоящую дыбом, и наконец, к своему облегчению, понял, за что ее прозвали Гнездо. А ведь до этого и не понимал, только делал вид, что понимает.

Правда, неожиданное прозрение имело побочный эффект – Петя стал рассеянным, с точки зрения бабы Розы, и мог не заметить пятен на рубашке или что на улице идет дождь и нужно взять зонт. Он не замечал тарелки, которая стояла у него под носом, и цифр на доске, которые расплывались в затейливые узоры. Петя мог заметить, что у той же самой Полины расстроенный вид, и она чуть не плачет – наверняка девчонки опять обидели, но не видел того, что учительница писала на доске. В общем, он был рад тому, что его зрение так резко изменилось, поменяло фокус, проявив интересные, завораживающие детали – веснушки на носу у Сашки, рассыпанную по руке «гречку» у бабы Дуси, «беременное» пятно на лице у молоденькой учительницы рисования. И Петя наслаждался своими открытиями, вглядываясь в лица.

Это длилось до того момента, пока не вмешалась баба Роза, которая заметила, что внук щурится, приглядывается, трет глаза и стал хуже учиться. Роза Герасимовна учинила допрос Пете, тот отнекивался, говорил, что все хорошо, но она потащила его к окулисту. Ко всем прошлым болячкам добавилась еще одна – зрение минус два. Петя пытался доказать врачу и бабушке, что все наоборот – он стал лучше видеть, намного, но они ему не поверили. Баба Роза опять «доставала» через знакомых витамины на основе черники. В витамины она не особо верила и заодно запретила Пете смотреть телевизор, читать при светильнике и каждый день заставляла внука делать гимнастику для глаз, прописанную доктором. В один из дней у Пети на столе оказался очечник – здоровенный, кожаный, в котором лежали очки.

– Не буду, – заявил Петя бабушке.

Баба Роза всколыхнулась и прочитала ему лекцию о том, что он может ослепнуть к окончанию школы, если не будет постоянно носить очки. А Петя так и не смог признаться бабушке, что стеснялся вовсе не очков, а очечника, который она ему выбрала.

У Розы Герасимовны появилась еще одна забота – следить за тем, чтобы Петя носил очки и не щурился. Только у бабы Дуси он мог забросить очки подальше и наслаждаться «другим» зрением – рассматривать продавщицу в деревенском магазине, Сашкину маму, которая показалась ему очень красивой, и он понял, в кого Сашка такой красавчик, как считали все деревенские девчонки.

Когда же Петя надевал очки, все становилось таким же, как прежде. И он узнавал людей, не видел в них ничего выдающегося и интересного. Очки Петя терпеть не мог, потому что был убежден – в них он видит намного хуже.

Кстати, Ксюша тоже умела быть разной. Петя восхищался тем, как меняется цвет ее глаз в зависимости от освещения. Как волосы вдруг становятся пшеничными с рыжиной, хотя еще вчера казались светло-русыми. Пете нравилось наблюдать, как Ксюша из длинноногой блондинки превращается в высокую девушку с длинной шеей, широкими мужскими плечами, вытянутым туловищем и непропорционально коротковатыми ногами. Ему хватало мозгов не рассказывать Ксюше о своих наблюдениях – она бы его не поняла. Обиделась. Но такое двойное зрение у Пети осталось на всю жизнь. А уж что стало тому причиной – очки или тот случай, когда он увидел мать во мраке квартиры, Петя так и не понял.

Был период, когда все стало хорошо – мама приезжала к бабе Дусе и привозила подарки. Она смеялась и была такой же, как прежде. Петя ходил на станцию ее провожать, и они собирали по дороге землянику, разглядывали поезда и играли в игру – кто едет в вагоне. Мама очень смешно изображала людей, которые могли сидеть и смотреть в окно – то брюзжащего дядьку, то злобную старушку, то капризного ребенка. Петя хохотал до колик в подреберье и считал, что его мама – актриса.

После смерти бабы Розы мама пропала. Петя не рискнул спросить у бабы Дуси, которая после похорон сватьи слегла с сердцем, куда делась мама.