Плюс один

Я лежала под одеялом, Поттер — на нем. Зато моя голова у него на плече, а второй рукой он меня опять обнимал. Чтобы не сбежала, наверное. Даже не видя его лица, чувствую его довольство: как мало, оказывается, надо человеку для счастья. Сама не заметила, что начала так же глупо улыбаться. Он молчал и теребил кончик моей косы, я рисовала пальцем на его свитере невидимого мишку-чебурашку. Закончилось все очередным сеансом поцелуев. Видимо, кровать на нас плохо действует, потому что в этот раз все зашло несколько дальше, чем я ожидала.

Внезапно я осознала, что Поттер прижал палец к моим губам, даже глаза прикрыл. А моя нога уже давно обнимает Поттера. Блин, ну что такое! Чертовы гормоны совсем крышу сносят. Очень медленно он повел рукой вверх по бедру, вызвав очередной табун мурашек.

— Пора в замок, на завтрак опоздаем, — хрипло выдохнул он.

Я про себя подумала, что на завтрак нужно было идти сразу, а с Поттером лучше наедине больше не оставаться. Если я правильно помню свои конспекты по тому непрофильному предмету изучения человеческого тела, то у парней с контролем все еще сложнее. У меня-то тормоза отсутствуют потому что не страшно: что я там, спрашивается, не видела. Но Рус и Сэм правы — здесь подобному уделяют больше внимания, чем в мире маглов. Тем более, чем в мире маглов в 2017. Если про мои порочные отношения с Поттером узнают, скажем, в Гильдии, и при этом мы не будем женаты, то мне могут и отказать в ученичестве. А без титула Мастера не сможешь продавать изделия.

Многим удавалось свои подростковые грешки благополучно скрывать. Но не в случае с Поттером: он на виду, его все знают. Увы, в отличие от физиологии, магически невинность и ее отсутствие более чем заметны. Во время школьных медосмотров проверяют и это, а после сообщают родителям. И то, что после медосмотра письмо отправляют родителям какой-нибудь Мэги Смит — это одно, может, у нее с почками проблема. А если в пачке конвертов кто-нибудь увидит и мое имя, то говорить будут все и с удовольствием, даже если у меня будут какие-то проблемы со здоровьем. И Поттер, видимо, прекрасно это понимал: вид у него был ну очень виноватый, хотя ничего непоправимого еще не произошло. Да я даже с предметами одежды расстаться не успела, только сама Поттеру под свитер залезла.

— Прости, — он опять взял меня за руку.

И что отвечать? Что мне и самой нужно немного за собой следить? Что, вообще-то, это нормально? А еще, что я влюбилась в Поттера. Именно так, как и положено девочке моего возраста: с романтичными снами и желанием быть рядом.

И как с этим жить?

Глава 14. Враг мой, друг мой

Открывая дверь кабинета, Рус меньше всего ожидал увидеть там Поттера. Но нет, точно он. Стоит и ухмыляется.

— Поговорим, профессор?

— Заходи, — пропустил он парня внутрь. — Чай? Кофе? Что покрепче?

— А можно и покрепче? — искренне удивился Поттер.

— Еще утро? Тогда нельзя.

— Значит, кофе.

Появившийся домовик накрыл на столик, разливая по кружкам ароматный напиток. Поттер смотрел с интересом и любопытством. Конечно, такой разрыв шаблона: Снейп предлагает кофе выпить. Но для Руса было привычно всех сажать за стол. На своей работе в последний год он занимался в том числе налаживанием связей и твердо знал: за едой люди доброжелательнее, пусть самую малость, но доброжелательнее.

— Я слушаю, — благожелательно кивнул Рус, когда домовик исчез с громким хлопком.

— А я не знаю, что сказать. Это Луна посоветовала мне поговорить.

— И ты послушался? — скептически приподнял бровь Рус.

Поттер пожал плечами, словно говоря «как видите».

— Тогда начнем с крестражей, — предложил Рус.

— Можно и отсюда.

Голос Поттера дрогнул, но вот лицо он держал замечательно — словно это предложение его ни капли не удивило.

— Я очень заинтересован, чтобы крестражей не стало. Всех, — сказал Рус.

— А сколько их? — теперь Поттер стал выглядеть более оживленным. — И есть ли точная информация о том, как с ними бороться? Дамблдор рассказывает мне все это медленно и явно сам многого не знает.

— Ты уничтожил один. Дневник Тома Редлла.

— Я тоже подумал, что это мог быть крестраж… но у меня есть еще один.

— Медальон?

— Как узнали? А впрочем, лучше мне не знать. Да, медальон. Кричер воет, говорит не разбивать реликвию. А Арктурус Блэк, как его увидел, аж затрясся. Я не силен в разборе готовых артефактов, но это ведь именно артефакт?

— Да. Все реликвии Основателей были артефактами. Но если назначения диадемы и чаши широко известны, то меч и медальон были утеряны, поэтому точные свойства позабылись.

— Как можно извлечь крестраж, не повредив оболочку?

— Боюсь, реликвии придется уничтожить. У меня тоже есть крестраж. Диадема Ровены. И сам уничтожить ее я не смогу. Вызывать дьявольский огонь слишком опасно, а меч Гриффиндора под замком у директора.

— Так вы ему тоже не доверяете?

— У меня есть некоторые причины временно скрывать свои знания. Я больше удивлен, что ты ему не доверяешь, — усмехнулся Рус.