Плиозавр-45

- Можешь не отвечать, без тебя знаю. Только ответь, на этой фотографии - Хальт? - И Дуайнер выложил на стол снимок.

Видимо, ресторатор не мог прийти в себя. Рассматривал фото пристально, то поднося к свету, то отдаляя. Наконец решительно сказал:

- Это не он. Таким герр Хальт был двадцать лет назад. И честно говоря, мне рассказывали, что Хальт панически боится воды.

3

Джакомо Перчини не был профаном в ложе святого Эльма. Правда, не был он и мастером. Но в его комнатке за тяжелыми плюшевыми портьерами нередко собирались приверженцы святого Эльма самого высокого ранга. В задачи Перчини входила также поддержка постоянной связи между масонами. Тому способствовало официальное занятие Перчини - ездил он по стране, закупая для своего ресторана лучшие продукты. К примеру, лучший порей и сельдерей для знаменитого "фрутто дель маре" он покупал только в небольшой деревушке под Миланом, а заодно проделывал еще пару миль, навещая хозяина авторемонтной мастерской. За тунцом и макрелью обычно ездил в Геную или Ливорно, лангусты и креветки покупал в Павио, и там тоже было кого навестить.

Хальта он узнал недавно. Его привел Мастер, о котором Перчини знал одно - Мастер занимает слишком большой пост в Риме, чтобы можно было задавать ему посторонние вопросы. За Хальтом утвердилась кличка Банкир, и в самом деле несколько раз Хальт передавал ложе значительные суммы. Эго происходило в комнатке с портьерами, и кое-что перепадало Перчини - на подорожные.

Перчини вывел машину из гаража с твердой уверенностью, что сегодня он получит подорожные, во много раз превышающие расход на бензин, затраченный на путь к вилле Хальта и обратно, ведь ему пришлось сгонять туда трижды, все никак не заставал хозяина.

Наконец садовник, отворивший калитку, молча кивнул и впустил его. Но в дом Перчини не пригласили. Садовник привел его в поросшую одичалым виноградом и плющом беседку и оставил одного. Вдруг Перчини услышал легкие шаги, сквозь зелень что-то забелело, в проеме показалась белокурая головка. Девушка улыбалась, что-то пробормотала на языке - Перчини был готов поклясться чем угодно - он не слышал такого языка ни разу в жизни, - и убежала. Поздоровалась она или о чем-то предупредила? Она, конечно, не итальянка, даже самые светлые венецианки темнее ее. Скорее всего с севера. Но зачем она приходила? Что сказала? Перчини, раздумывая, не заметил, как перед ним появился Хальт.

- Добрый день, сеньор, - Перчини по-солдатски вытянулся перед Банкиром. - Славная у вас дочь...

- Доброе утро, это не дочь, в чем дело? - тяжелый недоверчивый взгляд сковал Перчини.

- Не могли бы мы... - забормотал он, - поговорить так, чтобы...

- Здесь некому нас слушать. В чем дело? Перчини невольно перешел на полушепот:

- Если я не разучился понимать кое-что в людях и разбираться в этой жизни, вас собираются шантажировать, сеньор...

В мясистом, холеном, почти бесцветном лице Хальта ничто не дрогнуло.

- Я никого не боюсь... - Хальт отвел глаза, и Перчини испугался, что их разговор сейчас закончится.

- О, выслушайте меня! Этого Дуайнера, американца, я знаю еще по Лас-Вегасу. Он большая теперь птица, а большим пройдохой был всегда. Он явился ко мне и стал требовать - нет, он мне угрожал! - чтобы я уточнил, так сказать, не имеют ли наши люди отношения к этому делу, о котором пишут в газетах... Ну, о русской из галереи Уффици...

- А при чем здесь я?

- Я думаю, вопрос о девушке был первой поклевкой. Какое дело Дуайнеру до русской?

- Короче, Перчини, - Хальт поморщился, - мне тоже нет до нее никакого дела.

- Минуту, сеньор. А потом... Он спросил о вас Понимаете?

Хальт вяло пожал плечами:

- Мной и моей фирмой интересуются многие. Я плачу хороший процент, и все, у кого появляются деньги, естественно...

- Да нет. Он знает, что мы... - Перчини свел тонкие пальцы и попружинил ими рука об руку. - Хочет, чтобы я свел вас. Я, конечно, отказал. - Итальянец снова поежился под тяжелым взглядом Хальта. - Дуайнер показал мне фотографию и спросил, не вы ли это. Я ответил, что нет.

- Что, - усмехнулся Хальт, - меня снимали, когда я обнимался с черной Джильдой в твоем заведении?

- Сама по себе фотография некомпрометирующая. Это портрет в полуфас человека в спортивной шапочке, как у конькобежцев. А тут, - Перчини зашевелил пальцами у шеи, - такое, как у водолаза, ну, аквалангиста, гидрокостюм... На плечах, похоже, погоны белые...

Хальт отшатнулся, будто Перчини дал ему под дых Итальянец и сам испугался.

- Как выглядел человек на фото? Лицо! - Перчини видел, как бесцветные глаза Хальта вдруг начали медленно наливаться кровью.

Перчини показалось, что язык перестает его слушаться:

- Ну, нос с такими... выпуклыми ноздрями...

- Вывороченными?!

- П-похоже, - пролепетал Перчини и подумал: "До чего страшный взгляд у подлеца..." - Глаза узковатые, но не маленькие.

- Здесь, - Хальт провел ногтем по скуле, - здесь есть шрам?

Перчини задумался. Пожалуй, шрама он не видел, да и качество фотографии... Он отрицательно покачал головой. И вдруг спохватился:

- Такое впечатление, что бровь, та, что к зрителю, будто подбрита, укорочена.