Пляж острых ощущений

Так уж случилось, что мы стали чужими людьми, и черты родительских лиц начисто стерлись из моей памяти. Лет восемь назад до меня дошли слухи, что родители развелись, что отец женился какой-то мулатке, получил американское гражданство и остался жить в Нью-Йорке. Мать вроде бы осталась в Москве, и тоже не осталась одна — вышла замуж. Вроде бы они оба по-прежнему работали журналистами.

Вроде бы так.

— Почему ты мне ничего не сказала?! — прошипел я, тиская под столом край скатерти, как истеричная барышня.

— Как не сказала? Как не сказала?! Да я все уши тебе прожужжала о том, что Сазон приказал мне связаться с твоими родителями и пригласить их на свадьбу! Ты кивал головой как попугай! Ты совсем не слушал меня?

— Что, и папа здесь?! — сердце мое, как принято говорить, упало.

— Нет, — со злостью прошептала Беда. — Сергей Сазонович приехать не смог. Он прислал поздравления и просил передать привет отцу. Я же показывала тебе открытку! — последнюю фразу она почти выкрикнула.

Я признал, что не совсем прав в том, что частенько ухожу «в отключку», когда Элка трещит как сорока, вываливая на меня ворох всяческих новостей.

— Тише, — я легонько пихнул ее в бок. — Тише! Просто все как всегда — ты святая, а я козел.

— Что?!!

— Ну прости, я действительно не всегда внимательно слушаю то, что ты мне говоришь. Что делать-то?!

— Знакомиться с мамой! — фыркнула Элка. — Она только что с самолета, в загс не успела, ее встретили и привезли в ресторан охранники Сазона. Генриетта Владимировна пробудет в городе две недели.

— И где она будет жить? — голос мой дрогнул и сорвался на пошлый фальцет.

— С нами, — широко улыбнулась Элка. — В квартире Сазона всем места хватит.

— Давай удерем! — простонал я и пригнулся под стол. — В тридцать лет получить в подарок на свадьбу маму в шляпе с вуалью — это не для меня!

Беда пинком в коленную чашечку заставила меня разогнуться.

— Пойдем, — она потянула меня за руку неумолимо, как тянет нежелающего ей подчиниться судьба.

Я встал. И в последней надежде похлопал себя по бокам руками в поисках мобильного телефона, пробормотав:

— А можно звонок другу?

— Спасателю?

— Да. Ты же не хочешь меня выручать. Ты даже не можешь меня выслушать! А ведь у меня было тяжелое детство — улица, драки, дурные компании… Оксфорда я не закончил, бизнесом не обзавелся, работаю простым учителем в обычной сибирской школе и время от времени пользуюсь деньгами деда, чтобы сделать тебе царский подарок, или сыграть эту помпезную свадьбу… В сущности, я обалдуй. Как я предстану перед такой приличной во всех отношениях женщиной? Черт, где же мой телефон?!

— Ты отдал его тому проходимцу из клумбы вместе со своим пиджаком, — невозмутимо сообщила Беда.

— Черт!

— Только не говори, что я святая, а ты козел. — От ее спокойствия у меня вспотела спина.

— Черт!!!

— Да не расстраивайся ты так! Купишь себе новый мобильник, тот уже совсем устарел. Генриетта Владимировна! — Беда двинулась к даме, таща меня за собой как собачку на поводке.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть как неумолимо мы приближаемся к даме в шляпе с вуалью. Музыканты играли что-то медленное и слезливое, мне стало жалко себя — большого, сильного парня, который вынужден публично изобразить сыновнюю любовь к незнакомой женщине.

Маман, вероятно, обладала некоторым магнетизмом, потому что когда я открыл глаза, то увидел, что вокруг нее собралась уже приличная группа людей. Они стояли вокруг стола, за которым она сидела, весело гомонили, чокались фужерами на длинных ножках, а маман улыбалась и тоже тянула свой фужер в общий хрустальный букет.

— Генриетта Владимировна! — Беда вкрутилась в компанию, кого-то оттеснила, кого-то подвинула, и мы оказались прямо перед ней — величественной, как памятник древней архитектуры.

— Разрешите представить вам, — светским тоном защебетала Беда, — ваш сын, Глеб Сергеич Сазонов!

Я готов был провалиться под землю.

Человеку, не привыкшему говорить «мама», очень трудно выговорить это слово в возрасте тридцати лет. Светомузыка чиркнула шальным лучом по лицу маман, она улыбнулась шире, еще шире… подскочила и бросилась обнимать какого-то юношу в безупречном костюме с бабочкой вместо галстука.

— Ну здравствуй, сынок! — со слезой в голосе пропела она. — Красавец какой! И невеста у тебя красавица! — Маман прижалась напудренной щечкой к высокой девушке в салатовом платье, действительно красавице — со смоляными длинными волосами и лицом, словно подретушированным опытной рукой компьютерного дизайнера.

Юноша что-то пробормотал невнятно, девушка рассмеялась, а я, воспользовавшись замешательством, выдернул свою руку из цепких пальцев Беды и помчался на выход, роняя по дороге столы и стулья.

Беда побежала за мной, перепрыгивая препятствия.

* * *

Она нагнала меня в холле, схватила за локоть и попыталась возобновить игру по собственному сценарию.

— Ты должен познакомиться с мамой!

— Уволь! Если бы я знал, что это условие нашей свадьбы, то ни за что не женился бы!

Неожиданно она ослабила хватку и задумчиво произнесла: