Пляска в степи

Его слова встретили сдержанным, но довольным ропотом. У них хватит сил и людей и без той подмоги, которую они ждали. Брать дворец без осадных орудий будет сложнее, падет больше воинов. Но они по-прежнему превосходят русов и числом, и мощью, в этом Багатур-тархан был убеждён. И потому он рискнет. А после того, как захватит вражеский дворец, разыщет своего сына и строго накажет за неподчинение приказам отца.

В глазах Барсбека, когда он смотрел на Багатур-тархана тем вечером, отчетливо читались все его мысли. Он думал про сорванный удар во время ритуала жертвоприношения и свой порез. Сами боги отринули их жертву. Боги не поддерживают их в этом походе. А теперь не появился на месте встречи и младший сын тархана. Сколько еще нужно ему знаков, чтобы повернуть назад?

Но было уже поздно. Может, если разверзлось бы небо, и грозный Тенгри ниспослал бы на их головы небесный огонь, тогда бы Багатур-тархан остановился.

На следующее утро в хазарский стан на взмыленной, почти загнанной лошади прискакал гонец. Багатур-тархан лично вышел его встречать и, прочитав послание, тотчас его сжег, а гонца на свежем коне отправил обратно, не позволив отдохнуть. Правду о том, что было нацарапано на том кусочке свитка, он не рассказал никому, даже ближайшим своим военачальникам.

— Оно от твоего брата, — настаивал Барсбек. — Дурные вести.

Он и Иштар наблюдали за тем, как Багатур-тархан отправлял в обратную дорогу посланника.

— Оно может быть и от Саркела, — она дернула плечом.

— И его привез хазарин? У него кафтан украшен на столичный манер, — он покачал головой и, сощурившись, поднес раскрытую ладонь ко лбу, провожая гонца взглядом. — Нет, гонец не от, — Барсбек от души сплюнул в пыль, — не от руса.

Иштар равнодушно промолчала. Ей было плевать, от кого прискакал хазарин и с какими вестями. Может, скажи он, что Саркел подох, она бы и заинтересовалась. А так… для нее все едино. Если до завтрашнего вечера тут не появится ее младший брат, она отправится дальше вместе с отцовским войском.

— … а тебе бы хотелось этого, да?

Голос Барсбека прорезался сквозь плотную завесу захвативших ее мыслей.

— Чтобы весточку прислал Саркел? — он сжал и дернул ее за запястье, разозлившись так быстро, что она и моргнуть не успела. — Глядишь, и о тебе бы справился!

— Отпусти меня, — злобно прошипела Иштар и шагнула назад. Браслеты на ее запястье жалобно зазвенели. — Видят боги, ты совсем лишился рассудка!

Он все еще удерживал ее за руку жесткой хваткой и смотрел, набычившись. Уязвленный и рассерженный гордец.

— Я тебе не жена, — выплюнула задетая за живое Иштар. — Не смей меня ни в чем обвинять.

Барсбек стиснул ее запястье сильнее, а после резко разжал кулак и прошел мимо Иштар, задев плечом, отчего она пошатнулась и едва устояла на ногах. Кровь прилила ей к лицу, заставив щеки пылать. Она прижала к ним ладони и покачала головой, и отвернулась, чтобы не смотреть вслед ушедшему мужчине.

Он был великий гордец, и она разбередила рану, которая никак не заживала.

Как и приказал Багатур-тархан, они прождали на том месте два дня и три ночи, но никто так и не появился. Их атака рисковала захлебнуться без осадных орудий, которые был должен привезти его младший сын, и основной удар окажется не таким мощным, как задумывалось, без дополнительной конницы.

Багатур-тархан осознавал все это, быть может, даже лучше Барсбека, ослепленного в последние дни обидной и злобой. Но путь назад для них был отрезан, и потому на рассвете третьего дня он повел своих людей вперед.

Железный меч III

Круту приходилось худо, но, знамо, он и словом никому не обмолвился. Видать, стал совсем уж стар. Он и в тереме-то князя Некраса неважно себя чувствовал, а в дороге еще пуще захворал. Может, и вернула его знахарка из-за Кромки, но вот былая силушка к нему пока еще не вернулась. Верно, уже и не вернется. Тяжко было и на коня взбираться, и трястись в седле день за днем, и на привалах вечерами ходить. Что руки, что ноги делались деревянными, ни согнуться, ни разогнуться воевода толком не мог.

Да и намётанный глаз с прожитыми зимами затуманился, уже не так хорош его совет, как прежде. Вон, выходит, на отрока напраслину взвел, обвинил в дурном, злом деле, а тот не повинен.

Пора ему на покой, нянчить с водимой женой внуков, размышлял дядька Крут, трясясь верхом на лошади позади князя. Есть кому подхватить его место, взошла в Ладоге молодая поросль, уж отыщутся для Ярослава и добрые воеводы, и советники. Полна гридница людей всякий раз, как князь вершит суд али обсуждает грядущие походы. В тереме ждут его возвращения верные, достойные мужи.

— Чего кручинишься, дядька Крут?

Обернувшись и увидев черную тень размышлений на лице воеводы, Ярослав придержал Вьюгу, пока не поравнялся с ним. Как покинули степь, сам он стал чаще улыбаться да глядеть веселее. Еще пара дневных переходов, и окажутся они в знакомых местах, где живут мещёра, мурома да меря. С муромским князем у Ярослава мир. Тот даже звал его в свой терем погостить.

— Стар я стал, князь, — сердито отозвался воевода.