Пляска в степи

Горазд посмотрел на князя: не пора ли уж ворота открыть да впустить внутрь бывшего десятника? Замерз он совсем, на ногах едва держится… говорит вон еле-еле.

— Был? — но Ярослав лишь подвинулся ближе к краю частокола и чуть подался вперед, чтобы лучше видеть и слышать говорившего.

— Я пришел повиниться, князь, — повторил тот, кто назвал себя Сбыгневом, а потом медленно, покряхтывая, опустился на колени прямо в пушистый снег. — За то, что брата твоего послушался.

Долго молчал Ярослав, сверля незваного гостя тяжелым взглядом. Его лицо окаменело, и нельзя было угадать, о чем думал он все это время. Десятник Сбыгнев так и стоял на коленях в снегу, задрав голову. Он ждал решения князя.

«До смерти же замерзнет» — подумал шибко жалостливый Горазд.

Наконец, Ярослав обернулся к нему и Лутобору.

— Отоприте этому ворота.

Сбыгнев и впрямь уже с трудом держался на ногах. С коленей поднимался едва ли не вечность, и коли бы не шея коня, за которую тот цеплялся, то непременно упал бы. Он шел, пошатываясь, спотыкаясь при каждом шаге. Хмурый Ярослав ждал его подле ворот, совсем как пару седмиц назад встречал хазарского посланника.

Немало незваных гостей побывало в тереме за Студень.

Лутобор обогнал бывшего десятника и замер между ним и князем, выставив вперед копье, чтобы Сбыгнев не приблизился на удар меча. На частоколе, прицелив в сторону незваного гостя стрелу, со вскинутым луком неподвижно замерла Чеслава.

⁃ Скидывай это все, — велел гридень, обшаривая Сбыгнева внимательным взглядом.

Ярослав хранил молчание, скрестив на груди руки. Сбыгнев повиновался, не поведя и бровью: обмороженными, скрюченными пальцами принялся развязывать замерзшие, а оттого невероятно жесткие завязки плаща. Он возился с ними так долго, что недовольный Лутобор, не отведя от бывшего десятника взгляда, велел Горазду.

⁃ Подсоби ему. Только смотри в оба.

В четыре руки Горазд с бывшим десятником управились быстрее: скинули на землю воинский плащ, расстегнули кожаный пояс с мечом и ножом, стащили теплую свиту и подбитые мехом штаны. Остался Сбыгнев стоять на морозе перед князем в одной лишь рубахе да портках. По рубахе от спины до груди тянулся окровавленный след.

⁃ Где кольчугу позабыл? — спросил Ярослав с желчной усмешкой. — Раздеть бы тебя до чего мать родила, но коли уж сам притек… — мрачно заключил он и едва заметно мотнул головой в сторону терема.

А после резко развернулся и зашагал к крыльцу.

⁃ Сапоги снимай, — велел Лутобор дернувшему следом за князем Сбыгневу.

Тот молча скинул обувь на снег. Из сапога не выпал спрятанный там нож, и потому старший гридень милостиво кивнул и несильно ткнул Сбыгнева наконечником копья в спину.

⁃ Шагай.

Без меры жалостливый Горазд, подобрав валявшиеся на снегу вещи, бросился следом за ними. Пока возился он снаружи, в сенях Лутобор поспел раздеть Сбыгнева совсем уж до портков, заставив снять и нательную рубаху. Увидав у того на спине да плечах причудливый синий узор, кметь замер на месте как вкопанный.

Он помнил такие рисунки по берсеркам, что встретились им на пути на Ладогу из Степи. Вовек уж не позабудет!

Но Лутобор словно и не удивился ничему, взял не сопротивлявшегося Сбыгнева за плечо и повел прочь из сеней в ближайшую горницу, где обычно князь али княгиня говорили с людьми, пришедшими просить защиты и милости. Ярослав, сидевший на лавке подле стены, мазнул по вошедшим бесцветным взглядом и отвернулся. На Сбыгнева тот старался глядеть пореже.

Коли был бы Горазд зимами постарше да проживи он на Ладоге подольше, он бы ведал, что Сбыгнев против решения старого князя Мстислава передать свой престол старшему сыну, робичичу, сопротивлялся как никто. Сколько тумаков и затрещин от него получил маленький Ярослав — не счесть. Сколько раз Сбыгнев его робичичем называл, прилюдно али нет, — тоже.

А вот Лутобор все помнил, он-то с князем был одних зим. Потому и глядел на бывшего святополковского десятника с лютой злобой пса, к хозяину которого приблизился стародавний враг.

А сам князь молчал, борясь с желанием кинуть Сбыгнева в поруб без единого слова.

Так и прижимая к груди одежу десятника, ни о чем не знавший Горазд замер на пороге. Он переводил взгляд с одного мужчины на другого и не разумел, отчего в горнице повисла тяжелая, мрачная тишина.

⁃ Ну, говори, что стоишь столбом, — буркнул Ярослав, все же совладав с собой.

Он сидел, широко расставив ноги и упираясь ладонями в бедра, и прожигал Сбыгнева недобрым взглядом.

При свете лучин в горнице Горазд рассмотрел у бывшего десятника на спине не токмо синие узоры, но и длинный, свежий след от удара кнутом — своим началом он уходил через плечо тому на грудь. Оттаявшие от снега, побитые сединой волосы спускались ему на лопатки двумя слипшимися, мокрыми прядями. По пояснице стекали капли талого снега.

По зимам он годился Горазду в отцы.

⁃ Я повиниться перед тобой хочу, Мстиславич, — помедлив, все же заговорил Сбыгнев, и каждое слово давалось ему с трудом. — Брат твой…

⁃ Истинный князь? По крови? — насмешливо подсказал Ярослав, прижавшись лопатками к теплому срубу. Глаза у него оставались холодными.