Пляска смерти

«Что это меняет? — отвечает ему кто-то из тех двоих. — Ты, или он, или я, что нам теперь от этого?»

А Слим все орет:

«Это я! И никто другой! — И продолжает вопить: — Почему вы говорите за меня, как будто вы — это я, а не я сам? Я ведь еще не подох!»

Немиш — или Басел — говорит:

«Скоро уж солнце встанет».

А Басел — или же Немиш — все свое тянет:

«У меня больше ни руки, ни ноги не шевелятся… И голова тоже! Так что солнце взойдет без меня».

«Не крадите у меня моих слов! — опять начинает Слим. — Не режьте меня пополам, чтобы каждый унес свою часть! Не крадите у меня жизнь! Я не хочу, чтобы мои слова произносил кто-то другой!»

Немиш — или тот, другой, — говорит:

«А разве мы поменялись местами?»

И Басел — или же Немиш — добавил:

«Мы просто долго тянулись все вместе!»

Другой сказал:

«А почему бы чьим-то там словам не перейти к кому-то другому? Разве нельзя людям обменяться между собой своей личностью?»

Слим зовет меня:

«Арфия! Арфия! Не оставляй меня здесь! Не покидай! Видишь, какие они, эти двое!»

Немиш и Басел стоят на месте, не произносят ни слова, не двигаются. Потом Басел — или не он — спрашивает:

«Но где же она в такой час?!»

«Черт ее знает!» — отвечает ему другой.

«Честное слово, все-таки это был стоящий человек!» — произносит первый.

«А я бы не хотел иметь с ней дело!» — возражает второй.

И вот они подают друг другу руки и потихоньку пятятся назад, уходя. Так, все время пятясь, они и исчезают совсем.

Слим кричит им:

«Эй вы! Эй вы там! Немиш! Басел! — Ждет немного. И говорит: — Они удрали! Ах!.. Ах!..»

И начинает разговаривать сам с собой:

«И сколько же еще надо идти, о господи! И когда только мы найдем этот тайник? Если только прежде нас не укокошат!.. Я не хочу умирать здесь один!.. Человеку надо, чтобы кто-то проводил его в последний путь, чтобы кто-то успокоил его, простил… Арфия! Я не хочу умирать в этих горах! Нет! Иди, я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь; вороны его простят, когда нажрутся им вдоволь. Но я не хочу оставаться здесь!»

И снова кричит из последних сил:

«Арфия! Арфия! — Потом прислушивается. И снова: — Арфия! Арфия!»

Эхо молчит. И тогда он продолжает:

«Он понимает, твой товарищ, что, спасая себя, сохраняя себе жизнь, ты спасешь революцию. Он знает это. Но предпочел бы видеть, что ты согласна жить и умереть вместе с ним. Одна мысль об этом уже могла бы быть ему поддержкой. Это правда! Это облегчило бы его страдания, последние мгновения его жизни… Ну вот и рассвет. Скажи мне только, что ты не похоронишь меня здесь… В этих пустынных, всеми забытых горах!.. Ну вот и рассвет. Возьми мою руку».

Это правда: Слим становится совсем белым. Он говорит еще:

«Держи меня за руку. Здесь много камней. Не покидай меня…»

Но это он сам держит себя за руку и приближается ко мне, как призрак, который произносит:

«Настал день!»

«День! День!» — подхватывает эхо.

Слим радостно кричит:

«Гора ответила мне! Гора говорит со мной! Здравствуй! Все в порядке?»

И он продолжает идти, сжав свои руки и… Что же дальше-то? Как только начинаю вспоминать, все сразу забываю. Что же он говорил-то?.. Ах да!

«Я здесь! Я здесь, Арфия! Я приду туда через час! Через два, через три часа…»

Сейчас вспомню, что было дальше… Да. Я отвечаю ему, хотя знаю, что он меня не видит:

«Не пытайся, Слим, не пытайся! Тебе нельзя».

Но вдруг голова моя начинает кружиться. В ней словно вихрь носится! Просто невыносимо становится! Ай-ай, моя бедная головушка! Ох этот распроклятый ветер! А-а-а, эти камни, их вечный грохот под ногами! Что же я ему говорила-то? Ах да!

«Еще раз повторяю тебе, Слим: не пытайся! Ни к чему хорошему это не приведет!»

А он мне и говорит:

«Но почему этот день не будет существовать и для меня? Почему у меня нет права попросить для себя еще немного жизни?..»

…И вдруг замок в двери моей камеры щелкает, и она широко распахивается. Становится светло. Уже утро. Пришел сторож. Он начинает шуметь, торопит меня:

«Давай убирайся отсюда поскорее! Ты не наша! Твое место в сумасшедшем доме! Ну, чего ты застряла? Ты что? Не хочешь выходить? Ты свободна! Ну что? Хочешь, чтобы я пинками тебя выпроводил, Арфия?»

Он схватил меня за шиворот.

«Твое место в сумасшедшем доме!» — говорит он мне доверительно.

— Ты слушаешь меня, друг?