Пляска смерти

Менг Дье с отвращением фыркнула, картинно прислонясь к стене возле белого камина.

– Я думал, ты своих людей не сдаешь как проституток, Жан-Клод, – сказал Огги.

– Я не приказывал Джейсону спать с кем бы то ни было. Я его попросил получше с ними познакомиться. Его решение использовать для этого секс было всего лишь, гм, его решением.

– С кем это ты трахался? – спросил Пирс. – Я никогда такого укуса не видел.

Джейсон сверкнул на него белозубой улыбкой:

– Ты уверен, что хочешь знать?

Огги протянул руку и накрыл ладонью руку Пирса на спинке дивана. Лицо Пирса исказилось гримасой, похожей на гримасу боли. Что делал Огги, когда вот так касался своих львов? Что бы это ни было, явно ничего приятного. Похоже было на действие шокового собачьего ошейника.

Огги не хотел, чтобы Пирс сознавался в том, что чего-то не знает, – значит, мы все еще ведем переговоры. Что касается меня, я считала переговоры оконченными.

– Джастин должен встретиться с нами здесь? – спросила я.

– Ага, – ответил Джейсон.

Он снова устроился на полу сбоку от Жан-Клода, поскольку его кресло заняла Менг Дье. Лондон сидел на ближайшем ко мне кресле, и только Реквием выбрал кресло поближе к Огги и его группе. Или, быть может, подальше от меня. Реквиема понять трудно.

– Если бы тебе нравился брат Джозефа, Анита, он уже был бы у тебя на радаре, – сказал Огги. – Не относи овладевшую тобой эмоцию к тому, кто тебя не стоит.

– Я сама решаю, кто меня стоит.

– Он самый сильный доминант в своем прайде, но не так силен, как твой Ульфрик. И жизнестойкости твоего Нимир-Ра в нем тоже нет. Свяжешь ли ты себя с кем-нибудь, кто не вожак в своей группе, Анита? Твоя сила выбирает только сильнейших.

– Она выбрала меня, – возразил свернувшийся на полу Натэниел.

– Да, – согласился Огги. – В тебе должно быть больше, чем я вижу.

– Может быть, это любовь, – сказал Жан-Клод.

– Что ты хочешь этим сказать? – глянул на него Огги.

– Вероятно, ma petite нужны не только сила рук и сила воли. Может быть, есть и другие потребности.

Огги улыбнулся, на миг став тем дружелюбным парнем, что впервые вошел в нашу гостиную.

– Ты в душе романтик, Жан-Клод. Это всегда было твоей слабостью.

– И моей силой, – сказал Жан-Клод.

Огги покачал головой:

– Я с такими вещами давно покончил.

– Очень за тебя грустно.

Вампиры посмотрели друг на друга – долгим, долгим взглядом. Первым отвернулся Огги, посмотрел на меня.

– И ты с виду так же тверда, Анита, но ты тоже романтик. Не думаю, что ты могла бы привязать себя к кому-то только ради силы и безопасности. А именно так мы и поступали, Жан-Клод и я. Мы выбирали слуг и подвластных зверей ради силы. За сотни лет у тебя на радаре проходят десятки, сотни других, но ты ждешь. Ждешь до тех пор, пока не выберешь хоть кого-нибудь, отчаявшись ждать, либо найдешь именно того, кто сделает тебя сильным. – Он махнул рукой в сторону мужчин. – Раз не выбираешь ты, выберет за тебя твоя сила. Должен сказать, что требования у нее высокие. Раз ты не знаешь, как заставить свою силу выбрать того, кого ты хочешь, вряд ли ты сумеешь ее заставить.

Я не могла скрыть своей бурной реакции. Пульс у меня зачастил, слегка, в горле пересохло. Огги заметит. Он поймет, что его разговор попал в цель. И он был прав. Я никогда не умела заставить силу ardeur'а выбрать – или не выбрать.

– Она заставила ardeur освободить меня, – сказал Реквием со своего кресла.

– Она заставила своего зверя не выбрать Хэвена, – добавил Мика.

– Мне кажется, Огюстин, ma petite нашла опору против своей силы.

– Ты действительно хочешь потерять такой мощный альянс ради кого-то, кто даже не правит прайдом?

– Джастин входит в коалицию самцов Джозефа, – сказала я. – Они вместе правят прайдом.

– И все равно он по доминантности куда ниже твоего царя волков или царя леопардов, Анита. Стыд и позор – удовлетвориться принцем, когда ты делишь постель только с королями.

Что на это сказать, я не знала. Потому что в одном он точно был прав: Джастин мне не подходит, или до сих пор не подходил. Может быть, моей львице он понравится больше, чем мне? Отчасти я надеялась, что да, а отчасти вообще не хотела стоять перед необходимостью выбора. Если я мастер вампиров, у меня должна быть возможность выбирать – или не выбирать. Если в моей силе от вампира больше, чем от ликантропа, то у меня есть варианты. А если эта сила больше мохнатая, чем мертвая – тогда хреново.

Глава сорок пятая