Пляска одержимости (СИ)

— Многие екаи кровожадны, многие ненавидят людской род. Но это все еще невинные люди. Они не имели никакого отношения к вашим планам, но все равно погибли. Но я предпочитаю думать, что от симбиоза будет куда больше пользы, — он медленно перевел взгляд на Нитту, и тот передернул плечами, заметив, как резко сузился (как у кошки) у того зрачок. — Как и в случае с грандиозными планами. Вы же знаете, что планировали люди Окамуры?

— Понятия не имею.

— А ведь их планы были совершенно аналогичны тем, к каким в душе стремишься ты. В глобальном смысле. К «Хорин» бы они не полезли, но, соедини Окамура-сан и ваша группа свои усилия, получилось бы гораздо больше, чем в итоге вышло.

Повисла тишина.

Ах, корпорации, гори они синим пламенем…

Нитта затянулся и стряхнул пепел вниз, гадая, что произойдет дальше. Наверное, начнутся кадровые перестановки. Если Харада справился и спас Цубаки, убив нападавших, то его не тронут, но, если хоть кто-то из этого списка пошло не так… Придется их небольшому отрядику менять себе лидера на абсолютно нового. Почему-то, даже несмотря на то, что Харада никогда лично не нравился Нитте, его это расстроило.

К каким-то вещам привыкаешь.

Он вздрогнул, когда рядом раздался неприятный чавкающий звук. Инари, не меняя равнодушного лица, неторопливо вынул глаз из глазницы, и, будто ничего особенного в этом не было, обрезал нерв, после чего швырнул его в руки Нитте. Тот с отвращением взглянул на это и затем взглянул на того.

— Какого хуя?! На кой ляд?!

— Чтобы у тебя было доказательство, что ты убил меня. Зная твоего босса, он потребует нечто весомое, а с родными глазами мало кто так просто расстанется, будучи живым, — вежливо улыбнулся Инари и моргнул. На месте вырванного глаза тут же образовался новый.

— … как?

— У меня не два глаза, а намного больше, — с улыбкой отчеканил он. — Просто переставил.

— В смысле…

— Ну, в своей настоящей форме я просто не открывал все. Ведь не было необходимости.

Да уж, ну и откровения.

Повертев глаз между пальцами, Нитта сдержал желание выбросить эту мерзость нахрен и шумно вздохнул. Он опустил руки вниз и взглянул на Инари, который продолжал жадным взглядом наблюдать за пожаром.

— И зачем это? Зачем ты притащил меня сюда?

— Я наблюдал за вашей группой после неприятной первой встречи с господином Ханзе. И заметил, что Вы действительно стремитесь к тому, что так воспевает ваш друг в своей лжи. Пойти против цепей, что удерживают этот город… поэтому, я предлагаю сотрудничать Вам, Нитта-сан. Глава корпорации наверняка не успокоится, пока не найдет Такигаву, того мальчика… Ямато. А значит, он будет активно лезть в дела Окамуры. Вы добьетесь своей мечты, или зачем Вы сотрудничали с Ханзе, а я получу хорошего информатора внутри корпорации.

— Ты думаешь, этот пацан еще жив? — насмешливо поинтересовался Нитта.

Инари повернул к нему голову. Он уже не улыбался.

— О, Нитта-сан. Поверьте. Это только начало.

Глава 16. Ложь во благо

Непроизвольно ноги Ямато вернули его к единственному безопасному месту, какое он сейчас знал; и это была квартира Оторы, та, с дурацким холодильником и кучей мусора.

Он и сам не мог понять, почему именно сюда.

Глупо это было, в самом-то деле.

Он ведь подозревал все это время, что Отора — и есть та беловолосая женщина, которую он встретил на мосту, и которая взломала ему мозг в далеком девяносто седьмом году. Слова Харады про городскую легенду, все эти дополнения про взлом мозгового импланта от самого Оторы, безразличного к жертвам своих деяний, но столь задетого словами Ямато в тот день и отчего-то попросившего прощение. Все доказательства были прямо перед носом, но Ямато не хотел верить в то, что человек, столь ужасно обезобразивший его жизнь, сейчас был союзником, тем, кто стоял рядом. Кто мог помочь достичь лучшего. И все продолжал и продолжал упорно делить образы, надеясь, что Отора — другой хакер с похожей легендой, кто угодно, но не виновник его вечных головных болей, долга, проблем. Всего…

Это Отора был виноват в том, что Такигава перестал существовать. И что появился Ямато.

Если бы не Отора…

Но почему-то Ямато все равно пришел к нему домой после всего, что было. Потому что он вместе с Ханзе были хоть какими-то островками стабильности во вновь пошатнувшемся мире. Ямато некуда было идти, никто его не ждал. Была, конечно, Юкико, но кто она ему? Сестра? Или просто коллега с предыдущей работы, пожалевшая бедного мальчика и решившая сыграть с ним в обман? От всего этого было так тошно, так мерзко, и те спасительные слова Ханзе про надежду, что он сумеет достичь большего, стать иконой, кем-то — императором, мессией, не так важно — что даст людям хоть какой-то смысл… Все это приятно грело душу.

Грело…