Плевать мне на игру! Топ три

— И что же ты предлагаешь?

— Давай угоним её.

— И это твой план?! Да они будут только рады избавиться от кареты.

— Будь это так, она бы уже лежала на дне озера. Уверен, они пользуются ей уже не первый раз.

— Ну, угоним мы её, а что дальше?

— Дальше доставим её в темный переулок и у мастеров, что занимаются краденым, перекрасим её. В общем изменим её до неузнаваемости.

— Я всё ещё не понимаю, к чему ты ведешь, — Агата не сводила с него пристального взгляда.

— Если объясню, согласишься поужинать со мной?

— Сейчас не самое подходящее время. Выкладывай!

— Буду воспринимать это как, да. В Патрие полно мест, где можно сбыть или купить краденое, их называют темными переулками, и все они принадлежат темной гильдии. Шанс мал, но я рассчитываю, что мастер, к которому мы обратимся, узнает карету и оповестит об этом владельцев. Слуги Торгоса не потерпят такой наглости и сами явятся к нам, но на всякий случай за районом, где сейчас стоит карета, нужно устроить слежку. Пусть гвардейские вороны не сводят с него глаз, и высматриваю всех от 15 до 18 уровня. Вполне возможно, что темные и сами не гнушаются пользоваться зельем опыта.

— А я гляжу, ты многое знаешь о темной стороне Патрия.

— Я состою в гильдии Кристофера Олдрака, наша первоочередная задача помощь людям и борьба с беззаконием. Мы специально не устраиваем облавы на одно место, чтобы было откуда добывать информацию. У тебя есть другая одежда? Твоя броня гвардейца привлекает слишком много внимания.

— Есть старый комплект, но он в два раза хуже этого.

— Отлично переоденься. Мне тоже стоит немного преобразиться. Помнишь, ты говорила о горбатом преступнике, которого хотела поймать Элизабет Фэйтл?

— Он по сей день является нашей головной болью, — ответила Агата. — Преступления с его участием всплывают то здесь, то там. Но совсем скоро мы будет знать его имя, и тогда от правосудия ему уже не скрыться.

— Кто-то из его подчиненных раскрыл его личность? — эта новость Нибора совсем не обрадовала.

— Нет, уцелела часть документа, на котором было написано его имя. Такой крохотный клочок бумаги, но с помощью эссенции времени, мы сможем полностью её восстановить. А почему ты вдруг про него спросил?

— Раз он такая звезда среди темных, то почему бы мне не притвориться им? Так будет меньше шансов, что темные узнают во мне авантюриста. Расскажи мне всё, что знаешь о нем.

— Поверх своей одежды он носит черный плащ, лицо всегда скрыто капюшоном, сам он сгорблен из-за чего хромает на левую ногу. Но, не смотря на такие увечья, говорят, он искусно владеет мечом и двигается так, словно читает мысли противника.

— То есть всё, что нужно, чтобы стать на него похожим это черный плащ с капюшоном и немного сгорбиться?

— Получается что так.

По дороге к месту, где стояла карета, Нибор зашел в торговую лавку и купил схожий по описанию плащ. Владея телом на все 100 %, он с легкостью сгорбился и захромал на левую ногу, а Агата переоделась в свой старый доспех. Теперь их и впрямь можно было принять за представителей темной гильдии.

Карета похитителей одиноко стояло меж двухэтажных домов неподалеку от элитного района Патрия. Без всякой опаски быть замеченным, Нибор отвязал лошадей и занял место извозчика, а Агата резво забралась внутрь кареты. Из-под темноты капюшона Нибор посмотрел на старца, что провожал их взглядом сидя на деревянной лестнице. Нибор бросил ему золотую монету, как бы намекая на молчание, и погнал лошадей по улице. Именно этого он и добивался. Даже если старик не имеет никакого отношения к темной гильдии, за ещё одну такую монету он с радостью поведает хозяевам, кто увел их карету. Отъехав как можно дальше от места, где стояла карета, Нибор пересек каменный мост и свернул в тихий переулок меж высоких домов. Лошади остановились, а он спешился и постучал в единственную дверь. Из дома вышел крепкий мужик 22 уровня. Судя по кольчуге, латным доспехам и большому мечу за спиной он был стражем этого переулка. Нибор передал мужчине кость, тот понимающе кивнул и на противоположной стене очертил только ему ведомый магический символ.

— Проезжай, — кивнул в сторону стены мужик, а сам вернулся в дом.