Пленница в раю

– Вот как? И что же ты мне сделаешь? Заточишь в темнице? Выколешь глаза и отрежешь язык? Или, может, убьешь?

– Ну зачем же такие радикальные меры? – зло осклабился он. – Есть и другие, более цивилизованные, но не менее действенные способы заставить человека молчать. Не советую тебе проверять, – угрожающе добавил он.

Она взвешивала его слова, глядя на него огромными, полными боли и гнева глазами. Он выглядел как обычно, суровым и бесстрастным. Весь огонь, вся страсть прошедшей ночи были подавлены железной волей.

– Ты всегда так расплачиваешься со своими любовницами? – спросила она.

– Ты не моя любовница, – резко ответил он.

– А, ну конечно. – Она саркастически улыбнулась. – Девица на одну ночь.

– Вот именно.

– Знает ли Сандра о том, что ее удочерили? – Ее начавший было дрожать голос мгновенно окреп.

– Это не твое дело, Эвелин, – ответил он после недолгого молчания.

– Наверное, не мое. Но все-таки – я знаю из собственного опыта – об этом лучше узнать раньше, чем позже. И я серьезно предупреждаю тебя: несмотря на все твои угрозы, я собираюсь дать знать о себе Сандре, когда ей исполнится восемнадцать лет.

– А я серьезно предупреждаю тебя, что со своей стороны сделаю все, чтобы помешать этому. Машина уже ждет. В ней твои вещи.

– Почему ты так уверен, что я не пойду со всем этим в какую-нибудь газету?

Он пожал плечами.

– Потому что ты слишком дорожишь неприкосновенностью своей частной жизни, чтобы позволить копаться в ней посторонним.

Она промолчала и отвернулась. Он прав.

Ей оставалось только держать себя в руках, заковать сердце в броню изо льда и надеяться, что этот лед не даст ее сердцу рассыпаться на мелкие осколки. Она должна держаться. Она не позволит торжествовать ни ему, ни любому, кто на него работает, и не доставит им удовольствия увидеть ее сломленной.

Но, спускаясь по ступенькам террасы, она споткнулась – слезы застилали ей глаза.

Он подхватил ее, и она вдруг почувствовала такое изнеможение, что у нее подкосились ноги. На короткое мгновение он прижал ее к себе так, что она ощутила живительное тепло его тела, твердость его стальных мускулов, которые еще несколько часов назад она с такой нежностью ласкала. Она тихо застонала и заглянула ему в глаза, которые жгли ей душу. Она видела, как исказилось его бледное лицо, как крепко сжались губы, видела выступившие на лбу капли пота.

– Черт побери! – прошептал он. – Что ты со мной делаешь? Я больше не собираюсь отдаваться этому безумию.

Она отстранилась.

– Прекрасное решение, – процедила она сквозь стиснутые зубы, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. – Теперь ты можешь со спокойной душой восседать на вершине своей горы и делать вид, что ничто не способно тронуть твое сердце. Великий и всесильный Луис Ламберт, безжалостный, как хищный зверь, и холодный, как змея. Супермен, так прекрасно умеющий владеть собой и своими чувствами, настолько независимый и холодный, что, если до него дотронуться, он может заморозить вас от кончиков пальцев до самого сердца. С виду ты похож на нормального живого человека, временами даже ведешь себя как живой человек, но ничто не сможет убедить меня, что ты не робот, запрограммированный на умелую имитацию настоящей жизни.

– Сегодня ночью ты ничего не имела против такой имитации, – ухмыльнулся он.

Она пристально посмотрела на него.

– Я не говорю, что это была плохая имитация. Напротив, прекрасная. Наверное, это было лучшее, на что ты способен. Твоя сексуальность, твоя техника бесподобны, что, я уверена, тебе хорошо известно. К сожалению, этого недостаточно. Сексуальность без сердца гроша ломаного не стоит.

Возможно, для заключительной реплики это было слабовато, но это лучшее, что пришло ей в голову в том состоянии, в котором она находилась.

Всю дорогу, пока она ехала наедине с молчаливым Джеем, она невидящими глазами смотрела на мелькавший за окном пейзаж, не позволяя себе плакать. Она глубоко спрятала свою боль, не позволяя той завладеть собою. Сейчас ей нужно собраться с мыслями и хорошенько обдумать то, что произошло.

В каком-то смысле она могла понять, почему он так поступил. Будь она на его месте, она бы тоже бросилась защищать Сандру. Но ему не следовало, указав ей однажды дорогу в рай, взять и прямо перед носом захлопнуть заветные врата. То, что сегодня ночью он не смог отказать себе в удовольствии, дорого обойдется ей. За эту ночь она заплатит потерей уважения к себе и своим счастьем. Вот она, темная сторона рая, думала она, глядя из окна машины на красоты горного пейзажа и плещущееся внизу море. Жестокие боги и насмешливые, лживые легенды – та сторона рая, о которой в туристических путеводителях не сказано ни слова.

9

Еще сидя в самолете по пути в Нью-Йорк, Эвелин приняла решение: она станет певицей, как ее мать Арабелла. Она больше не будет зарывать в землю свой талант из-за горечи и обиды предательства, не станет прятаться в свою раковину.