Пленница в раю

Эвелин прильнула к нему, и по ее телу разлилось упоительное наслаждение. Она положила ладони ему на грудь, пальцами теребя ткань рубашки. Под своими ладонями она чувствовала, как гулко стучит его сердце, сливаясь с бешеными ударами в ее груди. Сознание того, что тайные грезы стали осязаемой реальностью, хмельным вином ударило ей в голову, и ее мысли закружились в безумном хороводе.

Губы его приникли к ее губам, обследуя, пробуя на вкус, полностью подчиняя себе, делая хозяином всех ее ответных реакций.

Казалось, воздух вокруг них гудит, переполненный их страстью, страстью, повелевавшей забыть все предостережения ума и сердца и подчиниться ее дикой стихии. Эмоции, державшиеся в заточении, бурно выплеснулись наружу. Она почувствовала, что ее охватывает неукротимое желание – желание узнать, что значит близость с мужчиной, с этим мужчиной, открыть ему все самые сокровенные уголки своего тела, сдаться в этот сладкий плен, отдаться ему здесь же и прямо сейчас. С ужасом осознавая желания своей плоти, она чувствовала, как пульсирует кровь, как сладко ноет тело, страстно требуя завершенности. Рука, обвившая ее талию, медленно скользнула вверх и дотронулась до ее груди. Она замерла.

– Я не смотрю так на всех женщин, Эвелин. Только на тебя. Когда я смотрю на тебя, это получается само собой.

Эта ложь странной болью сжала сердце. Неужели она научилась так хорошо чувствовать его? Ведь его голос звучит ровно, в нем ничто не указывает на обман. И все-таки она ощутила фальшь. Значит, это не более чем хорошо продуманный экспериментальный спектакль.

– Я вам не верю, – медленно выговорила она. Голос ее звучал хрипло, мозг лихорадочно работал.

– Ты не веришь, что я хочу тебя? – Грудь его беззвучно вздымалась. – Я хочу тебя с той минуты, как только увидел там, в ресторане. Пока я шел через зал, все время чувствовал твой взгляд, но, когда поравнялся с твоим столиком, ты уткнулась в свою тарелку и я увидел только твои ресницы, такие густые и темные на фоне шелковистой матовой кожи, и еще эти манящие губы. Потом мы встретились на рынке. Ты упала в обморок, и, когда открыла глаза, они были похожи на сияющие, чистые изумруды. Эти глаза, эта нежная кожа, шелк волос и мягкие губы – все говорило о скрытой чувственности, о затаенном желании. О боже, Эвелин, когда я говорю, что хочу тебя, это даже в малой степени не передает того, что я чувствую к тебе на самом деле.

Его теплое дыхание щекотало ей щеку. Она подумала о неистовых, беспощадных ураганах и циклонах, время от времени налетающих на эти острова и сметающих все на своем пути. Вот и этот мужчина, подобно урагану, способен причинить ей такие беды, которые она не могла даже себе представить.

Собрав всю волю в кулак, она вырвалась из его объятий.

Он не пытался остановить ее, но его запах, такой мужской и бесконечно притягательный, его стройное крепкое тело рядом с ее мягкой податливой плотью, его гладкая кожа сводили ее с ума. Одного этого было достаточно, чтобы позволить ему делать с ней все, что он захочет.

Теперь с невыразимой ясностью она поняла, почему ее приемные родители, делая свой выбор, с легкостью переступили через нее. Это не означало, что, осознав это, она точно так же могла бы бросить своего ребенка – нет, никогда. Но эти мгновения в его объятиях открыли ей, почему физическая страсть одна из самых могучих сил в мире. Она обращала в прах целые королевства, ломала и губила человеческие судьбы, приводила к падению и гибели династий и религий.

И все же против нее должна быть какая-то защита, ведь разум и логика тоже обладают силой. Именно эта мысль заставила ее встать и нетвердой походкой направиться к двери. Только когда она уже дошла до дверей, он окликнул ее.

– Эвелин.

Она остановилась не оборачиваясь.

Его голос звучал мягко и ровно, но решимость, которая слышалась в нем, заставила ее невольно содрогнуться.

– Ты все равно будешь моей, Эвелин. Однажды я открою для себя все твои тайны, завладею всем, что у тебя есть, всем, что ты есть.

Его холодная самонадеянность, его уверенность в том, что он рано или поздно добьется своего, разозлила и напугала ее. Она сделала глубокий вдох и процедила сквозь сжатые зубы:

– Этого не будет.

– Посмотрим…

Не успела она и глазом моргнуть, как он в одно мгновение оказался у нее за спиной, резко развернул ее к себе и, взяв за подбородок, притянул ближе, пристально вглядываясь в ее лицо, пытаясь прочитать на нем нечто очень важное для себя. В этом взгляде было что-то первобытное, что-то дикое и хищное.

– Я думаю, ты прекрасно знаешь, как действуешь на большинство мужчин. И я не исключение. Я хочу увидеть, что скрывается за этими ресницами, хочу целовать эти губы до тех пор, пока они сами не раскроются мне навстречу в безумном желании.

Ее ресницы взметнулись вверх. В его глазах было столько неутоленной страсти, что она невольно вскрикнула. Этот тихий вскрик, похоже, лишил его последнего самообладания.