Пленница судьбы

Аврора поспешно повиновалась, и рука Валериана сама собой потянулась, чтобы погладить округлые, розовые, как персики, ягодицы. Едва Аврора схватилась за правый сапог, Валериан, не в силах противиться искушению, чуть подтолкнул ее левой ногой.

— Уф! — выдохнула она, стащила первый сапог и, отставив его в сторону, повторила процедуру. Валериан снял чулки, расстегнул панталоны и, покачав головой, признался:

— Не знай я, что ты до прошлой ночи была невинной, серьезно усомнился бы в твоей добродетели.

— Ты не хочешь любить меня сегодня? — тихо спросила она.

— Хочу безумно, — признался он. — Скажи, это Сент-Джон зажег в тебе пламя?

— Конечно, нет! Я знала, как доставить себе удовольствие, едва ли не с детства. Правда, у меня хватило ума держать в секрете свои чувственные порывы, иначе мама пришла бы в ужас, но все равно я постоянно испытывала плотский голод. Прошлой ночью ты сумел ненадолго утолить его.

Она прижалась к его нагому телу и обхватила мужа за шею.

— Я шокирую тебя? Знаю, Каландра была моей полной противоположностью. Она часто твердила мне, что не выносит этого. Ну а я вовсе не такая, Валериан. По правде говоря, мне очень понравилось то, что было между нами. Нельзя ли сегодня повторить все дважды, как вчера? Я так удивилась, узнав, что это можно делать больше одного раза за ночь!

Валериан не знал, смеяться ему или расстраиваться. Она великолепна! Бесхитростна, искренна, невинна и неотразима! Чарующая искусительница!. Настоящий подарок, особенно после его неудачного брака с ледяной куклой.

— Но твоя страсть должна принадлежать лишь мне, сокровище мое. Надеюсь, ты это понимаешь?

Аврора кивнула. Тонкие пальчики сжали его горящую плоть.

— Какой он твердый, — шепнула она, лаская могучую плоть. — Тебе нравится? Так же сильно, как мне, когда ты сжимаешь мои груди? Тебя не раздражают мои бесконечные вопросы? Я хочу, чтобы тебе было со мной так же хорошо, как мне — с тобой.

— Да, — медленно выговорил Валериан. — Я сгораю от желания, стоит тебе коснуться меня. Но есть и Другие способы подарить мне наслаждение. Правда, если тебе противно или боишься, так и скажи, я пойму.

— Какие способы? — выпалила Аврора, сгорая от любопытства.

— Встань передо мной на колени, — велел Валериан.

— Что? — удивилась Аврора.

— Встань на колени, — повторил Валериан и, когда она подчинилась, взял в руки свою пульсирующую плоть и легонько провел ею по губам жены. — Можешь ласкать меня языком или посасывать, — объяснил он.

Сердце Авроры забилось учащеннее Все запретное неизменно возбуждало ее, а подобные вещи, несомненно, считались запретными.

Она осторожно коснулась его языком. Валериан ничего не сказал Аврора, осмелев, еще раз лизнула рубиновый кончик и, когда Валериан отнял руку, слегка наклонила голову и несколько раз провела языком по всей длине подрагивающего ствола. Потом, не в силах сдержаться, взяла его в рот. Ее собственное желание нарастало с каждым мгновением, доводя девушку почти до непереносимого исступления Какой он горячий, твердый и гладкий! И на вкус… чуть пряный и солоноватый.

Она принялась сосать, чувствуя, как его пальцы зарываются ей в волосы, и когда наконец он глухим шепотом попросил ее остановиться, Аврора, казалось, даже не услышала. Валериану пришлось едва ли не силой оттянуть ее голову. Он рывком поднял жену.

— Ты, кажется, решила проглотить меня, радость моя?

— Да! — выпалила она, обезумев от желания. Валериан рассмеялся, пораженный столь неукротимым сладострастием.

— Услуга за услугу, дорогая Аврора. Позволь мне любить тебя.

Взяв жену за руку, он усадил ее на кровать, так что ноги чуть-чуть не доставали до пола.

— Ложись, — приказал он и, когда Аврора подчинилась, осторожно забросил ее ноги себе на плечи.

— Что ты делаешь? — испуганно вскрикнула она. Валериан, не отвечая, погрузил лицо в гнездышко мягких завитков и поцеловал теплый пухлый холмик. Аврора, не сопротивляясь, вздохнула от удовольствия. Валериан раздвинул розовые створки большими пальцами, коснулся языком маленького бугорка. Аврора прерывисто вздохнула, и Валериан, улыбнувшись, стал медленно лизать коралловые стены ее любовного грота, проникая языком в тесную расщелину и снова касаясь затвердевшего узелка, пока блаженство не превратилось в сладостную пытку.

Аврора, уже не сдерживаясь, громко стонала:

— О Валериан! Какой грех! Ужасно! Только не останавливайся! Умоляю! Пожалуйста, не останавливайся! Я умру от восторга! О-о-о!

Хмельное белое вино закипело в разверстой чаше ее лона, и Валериан пил и не мог утолить жажды.

— Значит, тебе по вкусу это, маленькая развратница. — пробормотал он и, навалившись сверху, пронзил ее, казалось, насквозь, наслаждаясь сладостным, жарким сжатием женского естества.

— Тебе хорошо, радость моя?

Он рванулся вперед и стиснул ее в объятиях.

— Да! — почти всхлипнула Аврора, а Валериан продолжал врываться в нее все с большей силой, пока она наконец в беспамятстве не начала извиваться под ним.

— Обхвати меня ногами, — хрипло шепнул Валериан, проникая еще глубже в ее тугие влажные ножны.