Пленница страсти

Однако большую часть времени они проводили, занимаясь любовью. Для них не существовало никаких запретов, никаких ограничений. Николас хотел, чтобы Аврора полностью раскрепостилась. Они занимались любовью в ванной, на обеденном столе, возле небольшого, с кристально-чистой водой пруда, огороженного высоким забором. Они кормили друг друга вымоченными в меду сладостями и фруктами, а потом слизывали сок с губ друг друга. Они занимались любовью на постели, усыпанной розовыми лепестками, источающими пьянящий аромат, как было написано в дневнике.

Книга француженки познакомила Аврору с некоторыми новшествами, которые они с Николасом опробовали на себе. Одним из ее излюбленных развлечений была пара гладких серебряных шариков, которые вводились во влагалище женщины и, перекатываясь там, возбуждали ее.

Когда Аврора впервые использовала их, она испытала настоящее потрясение. Никогда еще она так остро не ощущала собственное тело или тело Николаса. Эти изысканные ощущения так возбудили ее, что она не могла удержаться, чтобы не начать с Николасом любовную игру.

Однажды теплым солнечным днем они вместе решили исследовать лабиринт. Николас превратил прогулку в эротическое путешествие, осыпая Аврору горячими медленными поцелуями и уводя все дальше вглубь запутанной паутины зеленых стен.

Когда они дошли до центра, Аврора ничуть не удивилась, увидев там скульптуру в полный рост, изображающую двух сплетенных в порыве страсти любовников. Это было похоже на храм любви под открытым небом. Ей не составило труда угадать намерения Николаса, когда он расстелил на траве плед и стал развязывать свой шейный платок. Но когда он протянул к ней руки, Аврора напряглась. Высокие стены из зеленых тисов надежно закрывали их от посторонних взглядов, и все же она не чувствовала себя спокойно.

Увидев, что она колеблется, Николас посмотрел на нее, словно бросая вызов ее решимости.

— Никто не увидит нас здесь, милая, но если ты не хочешь…

— Нет, — ответила Аврора, вспомнив о наслаждении, которое она испытывала каждый раз, сломив в своей душе очередной барьер. — Все в порядке.

— Замечательно. Я хочу видеть тебя обнаженной, дорогая. Иди сюда.

Он сжал Аврору в объятиях и стал нежно целовать ее лицо. Она отвечала ему тем же, не в силах противиться страсти, которую он разжигал в ней одним прикосновением, и прижималась к нему как можно крепче.

Когда Николас освободил ее тело от одежды, ей показалось, что она тает в его руках, словно мед на солнце.

Когда же Аврора наконец стояла перед ним полностью раздетая, Николас смотрел на нее без стеснения, с вожделением, которое действовало на нее, словно афродизиак. Чувствуя его взгляд на своей груди, Аврора ощущала, как ее соски, наполовину скрытые под каскадом золотистых волос, становятся твердыми, и, когда Николас стал неспешно поглаживать их указательным пальцем, она задержала дыхание, словно боясь спугнуть его.

Услышав ее тихий стон, Николас положил ладони на ее грудь, закрыв ее.

— У тебя невероятно чувствительные соски. Достаточно одного лишь прикосновения, и ты вся горишь.

Поглаживая ее грудь, Ник смотрел, как Аврора вздрагивает от наслаждения.

— Николас…

Услышав ее мольбу, он понимающе кивнул.

— Тише, тише, моя хорошая.

Затем он поцеловал ее в губы, не грубо, но страстно, словно с помощью поцелуя пытался сделать Аврору своей, а потом медленно уложил ее на плед. Аврора внезапно поняла, что он все еще полностью одет, а на ней нет ничего.

Она бросила на него страстный взгляд. Николас, став перед ней на колени, с жадностью смотрел на ее залитое солнцем тело, и от этого сердце Авроры начинало биться еще быстрее. Она чувствовала себя желанной, она чувствовала себя грешницей, но не испытывала стыда или раскаяния.

Она протянула к нему руки, но Николас покачал головой.

— Нет. Лежи не двигаясь и позволь мне насладиться тобой.

Аврора закрыла глаза, чувствуя, как жар, который не имел ничего общего с солнечным теплом, расходится по ее телу. Руки Николаса скользили по ее телу, даря сладкие и одновременно такие острые ощущения, что Аврора почувствовала внезапный приступ слабости. Затем Николас наклонился, чтобы уделить внимание ее груди.

Жар внутри Авроры усилился, все чувства обострились, и она могла лишь беспомощно лежать, не шевелясь, чувствуя, как его язык неспешно двигается вокруг ее набухших сосков. Она в экстазе впилась в плед пальцами. А когда Николас легонько подул на одну из ее грудей, все еще влажную от его поцелуев, Аврора застонала.

— Николас… — хрипло прошептала она. — Я хочу тебя…

Он отодвинулся, взглядом лаская ее тело.

— Я знаю, любовь моя, я знаю…

Нежная улыбка, которую он ей подарил, обещала еще большие наслаждения. Его рука двинулась ниже, между ее ног, лаская влажный набухший бугорок, и Аврора охнула, а затем застонала еще громче, когда его большой палец стал скользить по нему.

— Ты уже совсем мокрая, — тихо сказал он. — Но думаю, стоит увлажнить тебя еще больше.

Он наклонился над ней, и Аврора задрожала от нетерпения, угадав его намерение.