Пленница Дракулы

Пока мы пересекали улицу перед последним кварталом, сидевший на корточках мужчина, в выцветшей солдатской форме встал позади нас. — Грядет, — сказал он, его мягкий голос сочетался с его сединой.

Я остановилась и уставилась на него повнимательней. Роуз тоже остановилась за мной, и ее руки давили мне на плечи. Я чувствовала ее дыхание на моей шее, и я знала, что она так же, внимательно смотрит на этого незнакомца. — Что грядет? — спросила я, скользнув рукой, чтобы ухватить рукоять ножа. Движение откинуло мой плащ, явив кобуру с лезвием, но мне было все равно, сейчас, как никогда я была счастлива показать, что вооружена.

Его губы скривились в дикую, безрадостную усмешку. — Конец, — сказал он, постукивая по моей газете. — Землетрясения. Голод. Опустошение. Начинается, — сказал он. — Уже началось. — Я продолжила движение, но он шагнул за нами. — Вы готовы? — спросил он. — Вы готовы к концу? Покайтесь, — сказал он, наконец, остановившись, когда мы ускорились. — Покайтесь, покайтесь, покайтесь.

Я не знаю, почему он так меня напугал — в конце концов он бал прав, но он это сделал, и когда мы дошли до середины квартала, мое сердце грохотало в груди, а рука Роуз крепко вцепилась в мою.

— Он ведь прав? — сказала Роуз. — Приближается.

Я повернула голову из стороны в сторону, хрустя шеей. — Нет, если я остановлю.

Она затихла, я повернулась и вдруг обнаружила ее глаза, наполненные слезами. — Если мы не найдем третий ключ… — сказала она и умолкла, и я знала, что она вспоминала, что сказал архангел Гавриил о моей крови и моем теле, которые могут остановить этот кошмар для всех, кроме меня.

— Роуз?

Она шмыгнула, а затем заговорила, заставив меня остановиться рядом с ней. — Я не хочу, чтобы ты меня оставила.

— Я тоже, — сказала я. — Мы найдем его.

Она подняла глаза, и я увидела, что ее глаза покраснели. — А если нет?

Я закрыла глаза и задержала дыхание. Она не спросила, но я услышала скрытый вопрос: «Ты это сделаешь? Умрешь, чтобы спасти нас?»

Я не ответила. Как я могла ответить, если не знала, что сказать? Я многое сделала, чтобы спасти свою сестру, и если я не найду этот третий ключ, и не напялю корону королевы демонов или вечно буду гореть в аду, она никогда не будет по-настоящему в безопасности. Я зашла так далеко, но все еще не была уверена, смогу ли я сделать последний шаг, потому что я знала, что он значил — я видела это в глазах Пэнемю. Я почувствовала это. И реальность была гораздо хуже, чем любой из моих ярких кошмаров об аде.

— Я боюсь, Лили, — сказала она, озвучивая мои мысли.

— Я тоже, — я потянулась и сжала ее руку. Я стольким пожертвовала, чтобы спасти Роуз, и сделала это без страха и сожаления. Я была готова даже убить человека, зная, что это считается самым тяжким грехом и может не стоить тех усилий.

Я была готова гореть в аду за свои поступки, но если честно, сейчас я не верила, ни в ад, ни в рай, только в жизнь и смерть. И если я умру, то все будет кончено. Тьма и пустота. И хотя идея темноты пугала меня, когда я была ребенком, но когда ты живешь в ней, насколько страшной тогда может стать пустота?

Но, в конце концов, я поняла. Ладно, ад существовал. Он быль болью, болью и сумасшедшими пытками. Это были детские кошмары с ожившими сценами из садо-мазо порно фильмов. Это был ужас за гранью фантазии.

Даже для Роуз, я не была уверена, что смогу принести себя в жертву, не после всего, что я увидела и почувствовала.

Я не хотела понимать свой страх и еще меньше пыталась принять его, а время шло. У меня осталось 5 дней. Пять дней, чтобы найти иной выход.

Пять маленьких дней, чтобы найти Дьякона и ключ, в существование которого он так верил.

Дверь в тату салон была подперта старомодной пепельницей в стиле трубы, которая или слишком много использовалась той ночью или никогда не опустошалась. Написанное от руки — Мадам Парриш, Ясновидящая было прилеплено к окну, и я почувствовала небольшое облегчение. Наконец-то хоть что-то шло правильно.

Мы вошли в дверь, чтобы обнаружить, но не смотря на поздний час здесь было людно. По крайней мере пол дюжины людей слонялись по лобби, осматривая книги образцов Джона, в поисках отличного логотипа, чтобы нанести на их тела.

Роуз смотрела на стекло, за которым Джон работал над очередным клиентом и закусила нижнюю губу.

— Я снова должна?

Я колебалась, не зная, что ответить, прежде всего, я хотела, чтобы Роуз сделала что-то значительное — что-то осязаемое, чтобы напомнить кем она была на самом деле, и не важно, что мерзкий демонический автостопщик решил покататься в ней.

И автостопщик в теле Роуз был чертовски плохим: Лукас Джонсон был человеком, преследовавшим и изнасиловавшим ее, нападавшим и избивавшим ее, мужчина, от которого не могло оградить правосудие, мужчина, который оказался демоном.

Мы смогли достать его из ее тела, но цена была огромной — ей пришлось отказаться от тела, которое принадлежало ей в течении четырнадцати лет и если она хотела, живя в чужом теле сделать себе еще тату, я вовсе не собиралась возражать.

— Ты хочешь?