Пленница

В покоях главной служанки все так же оставалось на своих местах: деревянный полированный диван, два глубоких кресла, два объемных сундука, четыре стула и стоящий посередине стол, застеленный большим белым платком с кисточками по углам. Три высоких готических окна выходили на море, еще одно, чуть в сторонке — на зеленые кроны ближней рощи. В комнате имелся самый настоящий альков: прикрытое плотными занавесками углубление в стене. Найл не поленился заглянуть и туда, но там нашлась только застеленная розовым покрывалом кровать.

— И на мор тоже не похоже, — пробормотал Найл. — Больных-увечных не видно.

Правитель вышел из комнаты и поднялся еще выше этажом. В лицо ударило свежим ветром, щедро сдобренным водяными капельками. Открытая площадка ограничивалась позади мощной скальной стеной, по сторонам — высокими шестиугольными башенками, а впереди — высоким зубчатым парапетом. Стало видно, как далеко внизу, на желтой полоске пляжа, разгораются костры. Моряки занимались приготовлением обеда, а несколько надсмотрщиц, вооружившись старыми копьями с длинными костяными наконечниками, прогуливались по кромке воды, внимательно вглядываясь в заросли крыжовника. Восьмимесячное скитание по морям приучило хозяек кораблей к предельной осторожности.

Найл повернул к правой башенке, вошел в низкую арку двери и стал подниматься по пыльной винтовой лестнице. Именно здесь, в небольшой комнатке под смотровой площадкой выбрал себе место для жилья премудрый советник Борк. Правитель уже никого не рассчитывал встретить, поэтому, увидев сверкающие в полумраке глаза, в первый момент даже немного растерялся.

— Рад видеть тебя, Посланник Богини, — управитель Провинции выдвинулся вперед и встал в пятно света, падающее из окна.

Борк — старый смертоносец, покрытый короткими седыми волосками, росту имел чуть больше собаки, что говорило об очень солидном возрасте. За свою жизнь паук успел обломать коготки на всех лапах и получить длинный шрам на боку. Найл ни чуть не удивился бы, окажись, что этот паук участвовал в легендарных битвах людей и восьмилапых времен Айвара Жестокого и Хеба Могучего. Рад видеть тебя, советник, — с некоторым облегчением кивнул Найл. — Что тут у вас происходит?

— Извини, что не встретил тебя, Посланник Богини, но с недавних пор паукам в Провинции рискованно появляться на виду.

— Только паукам?

— Ты так и не стал смертоносцем, — укорил Посланника советник. Ты все время думаешь о двуногих. Ничего не случилось с твоей Джаритой. Она отправились собирать еду в поселения у болот.

— Откуда тогда такое запустение? — правитель развел руками, словно имел в виду именно эту комнату без мебели и украшений.

— Тебе хочется это знать? Хорошо. Внезапно Найла охватило чувство полной, смертельной безысходности, которую, наверное, испытывает замотанный в кокон человек, когда паук впрыскивает внутрь пищеварительный сок или схваченная цепкими стрекозиными лапами чайка в ожидании безжалостного укуса широко раздвинутых жвал. Невыносимая тоска, осознание совершенной неспособности хоть что-нибудь изменить, предпринять перед лицом накатывающейся неизбежной гибели.

— Они перестали спариваться, они бросили работы, — фразы паука пробивались к сознанию Посланника словно сквозь закрытую дверь. Они рыщут в лесах, ловя смертоносцев, и всеми силами пытаются уговорить их принять себя для «возрождения». Мы начали прятаться от них, мы скрываемся в горах, в густых кронах, пещерах, боимся показываться в собственных землях. Многие сородичи готовы просто убивать своих почитателей и разбрасывать по дорогам в назидание прочим. Смертоносцы Провинции просто не способны поглотить такое количество продовольствия!

— Уж не хочешь ли ты сказать, — не поверил Найл, — что смертоносцы не решаются убивать двуногих?

— Я запрещаю им. И даже не из-за твоих приказов. Советник Борк опять отодвинулся в тень. Всю жизнь я стремился к тому, чтобы сделать людей счастливыми. Не могу теперь позволить публично рвать их в клочья или выгрызать куски тела для большего мучения. Я начинаю страдать их болью, стоит лишь появиться таким мыслям.

— Не надо передергивать, советник, — Найл пересек комнату и уселся на подоконник. Ты стремился сделать людей счастливыми только потому, что мясо спокойных и упитанных, довольных жизнью двуногих куда сытнее, чем у вечно голодных, жилистых дикарей вроде меня.

— Какая разница, Посланник? — хладнокровно парировал Борк. Я хотел сделать людей счастливыми. Ты, я думаю, стремишься к тому же. Какая разница человеку, почему правитель стремиться дать ему жилье и еду, помогает завести жену и вырастить детей? — А почему ты не заботишься о счастье смертоносцев, советник?

— Они разумные существа, они должны добиваться счастья сами.

— Это и был ответ, советник Борк. Люди тоже должны добиваться своего счастья сами.