Пленники

Маргинский принес мину и осторожно уложил ее на землю между тупыми концами разъединенных рельсов.

— Теперь бегом!..

Все быстро ушли, растянувшись в цепочку. Было уже совсем темно. Деревья и кусты сливались в одну сплошную стену.

Головным шел Жак. Было видно, что он хорошо знает эти места. Он шагал безостановочно, переваливая с одного холма на другой. В каком-то заросшем овраге сделали короткую остановку, чтобы спрятать инструменты и опять продолжали путь.

В город вошли поодиночке и с разных сторон. Все, конечно, очень устали.

Встретив во дворе больницы Оника, Шевчук сказал:

— Хотелось бы послушать «лесной концерт».

— Иди, отдыхай! Скоро, наверное, услышим!..

Шевчук со своей койки наблюдал за французом, — он только что появился в палате. Высыпав в стакан с водой порошок, Жак выпил, поморщился и медленно пошел на свое место.

В этот момент, казалось, дрогнуло все кругом, — один за другим последовали глухие удары.

Кому-то из больных почудилось, что город начали бомбить. Подняв головы, все беспокойно прислушивались. Француз, прижавшись лбом к оконному стеклу, долго смотрел в темноту двора.

Рано утром на следующий день Шевчук заглянул к другу.

— Ну, слышал «лесной концерт»? — первым делом спросил Оник.

— Слышал, но это были, кажется, какие-то другие взрывы.

— Уже проверено. Слетел с рельсов поезд с боеприпасами… Крушение № 1. Поглядим, что будет дальше!..

Глава вторая

1

В лагере, где жили греческие армяне, часовые уже знали Оника. И сегодня один из них, когда Оник подходил к воротам, окликнул:

— Куда?

— К армянам.

— Армян здесь нет, — равнодушно ответил часовой. — Их ночью увезли в другое место.

Шутит он, что ли? Еще вчера Оник был у них, приходил навестить заболевшего Маркара.

Часовой повторил:

— Их увезли, понимаешь?

Оник поспешил зайти к доктору, чтобы сообщить ему эту новость.

Сначала Айгунян даже не поверил Онику:

— Как случилось, что никто нам не дал знать об этом?

— Не знаю. Как я ни старался выведать у часового, ничего не мог узнать.

— Плохо дело, братец! Вчера еще они были там, никто из них и думать не думал, что их должны переместить. Пойду выясню, что произошло.

Он тотчас оделся и ушел.

Оник нетерпеливо ждал возвращения доктора. Он зашел к французу поделиться новостью. Перемещение такой большой группы армян обеспокоило Жака не меньше, чем Оника. Он склонен был связывать это происшествие с взрывом поезда. Немцы, несомненно, уже ведут расследование и постараются ухудшить режим в лагерях. До этого некоторым из пленных разрешалось по воскресеньям выходить в город. Теперь запретят эти выходы? Может быть, начнут менять и состав лагерей? Это было бы хуже всего.

Айгунян вскоре вернулся.

— Их увезли в Саарбрук. Ночью подняли всех… — сообщил он Онику.

Лицо доктора было тревожным. Поглаживая лысину, Айгунян добавил:

— Удалось узнать новый адрес наших друзей, — это недалеко отсюда.

— Недалеко, говорите? — встрепенулся Оник. — А что, если я съезжу к ним в воскресенье?

— Пожалуй, это мы устроим, — сказал доктор.

Было решено отправить Оника в Саарбрук на разведку.

В ближайшее воскресенье он собрался на городскую станцию. Надо было одеться поприличнее, но он нигде не нашел своего пальто. Выяснилось, что накануне его надел, отправляясь в город, Маргинский. В лагерь Маргинский не вернулся. Встревоженный Оник тотчас же дал знать об этом доктору. Начали строить различные предположения. Позвали Шевчука, который был соседом Маргинского по палате, — не сказал ли ему поляк, куда уходит? Шевчук пожал плечами. Он заметил, что Маргинский был мрачен и сосредоточен и только спросил перед уходом: «Похож я на немца?» Неужели он задумал бежать? Но почему он ничего не сказал об этом товарищам? А может быть, в городе его арестовали?..

Случай был неожиданный и загадочный.

— Надо подождать, — решил доктор. — Вероятнее всего, с ним приключилась какая-нибудь беда.

Француз молча и напряженно размышлял. Исчезновение Маргинского могло поставить под удар всю группу. Но как узнать, что с ним случилось? Оник спросил, как теперь ему поступить: поехать к армянам или совсем отказаться от встречи?

— Надо ехать! — сказал доктор.

— Да, но пальто…

— Наденешь мое.

Оник надел пальто доктора. Оно было чуть широковато в плечах, но Оник выглядел в нем вполне добропорядочным немцем.

Всю дорогу Оника не оставляла мысль о Маргинском. Тревожили дурные предчувствия. Что это за человек?

За окном поезда проплывали села с прямыми улицами, красивыми, крытыми красной черепицей домами с большими окнами, уютными палисадниками, просторными дворами. Все было чужое, ничто не напоминало родное село. Взять хотя бы расстояния, разделяющие эти дома. Если в доме свадьба, даже соседи, наверное, не знают. А вот когда свадьба бывала в их селе, — едва начинала играть зурна и бить тамбурин, — все спешили на праздник, все радовались… Нет, предложите ему остаться здесь, ни за что не остался бы, хоть озолотите с ног до головы!

Так Оник добрался, наконец, до Саарбрука.

Незнакомый город, чужие люди. Выйдя из вокзала, он не знал, в какую сторону направить шаги. Попробовал протянуть бумажку с адресом первому встречному.