Пленники Зоны. О возвращении забыть

Банда голов в полсотни, иногда всего и в десяток, вооруженная до зубов, жесткая, беспринципная, вероломно наскакивает на проходящее судно, под угрозой его затопления и расстрела команды останавливает, окружая несколькими небольшими быстроходными лодками и катерами. Действуют напористо, нагло, дерзко, грубо. Для черномазых пиратов не существует законов, правил и миротворческих постулатов. Они сами себе власть и исполнитель, меч и ножны.

Их цели – в основном грузовые транспорты, очень редко яхты и круизные теплоходы. Причем абсолютно без разницы, чьей стране принадлежит судно. Грабят и, случается, убивают всех подряд. Налетят резко, часто ночью, окружат и под угрозой расстрела корабля из гранатометов и ручных ракетных комплексов овладевают на час-два судном. Собирают все ценное: кассу команды, личные драгоценности, зачастую часть товара. Портят связь на захваченном корабле и сваливают.

Живут эти полудикие воинственные головорезы в племенах либо в группировках внутри страны, искусно скрывая лагеря в дебрях горного побережья и лесных массивов. И ни местные власти анархичной Сомали, ни ООН, и никакие контрмеры армейских спецопераций не могут эффективно бороться с этими разномастными отморозками. Как и команды сухогрузов, танкеров и прочих торговых плавсредств, рискующих плыть этим курсом из Индийского океана в Средиземное море. Хоть как вооружайся и охраняйся, исход один – быть поверженным и захваченным бандой отъявленных дикарей, местных аборигенов. И хотя бывали случаи отпора грабителям, моряки даже отбивались без потерь, но проблема оставалась открытой и больной. Новости всех стран периодически сообщали об очередном нападении сомалийских пиратов на торговое судно, велись дебаты, принимались какие-то решения, но воз оставался там же и с тем же.

Круизному лайнеру с арестованным Александром не повезло проскочить спокойно и незамеченным, как многим другим. Четыре катера и две глиссер-лодки вплотную подошли к теплоходу и, пальнув пару раз для устрашения, акулами окружили добычу. С мостика вахтенный доложил о нападении и требованиях пиратов. Капитан в бинокль рассмотрел налетчиков, их силы, затем оценил расстояние до берега и вод смежных стран. Связался с морской береговой охраной, посольством и дежурным штаба ВМС Украины.

Сомалийцы долго ждать не хотели и не могли. Еще два выстрела из РПГ, а затем очередь из станкового пулемета внесли ясность в споры и переговоры. Лайнер дал полный стоп. Иначе, видимо, и не могло быть – руководство кораблем не имело права рисковать транспортом и жизнью пассажиров. Тем более пираты в рупор, брызжа слюной, обещали неприкосновенность всем людям на судне. Только грабеж и ничего более.

Пока длились скоротечные переговоры, отдавался трап и происходил захват корабля, а сонные пассажиры заполняли палубу, испуганно озираясь и недоумевая, Александр живо оценил ситуацию и план действий. Старпом успел отдать команду двум помощникам быстро кое-что спрятать. Те ретиво устремились выполнять приказы. Один из них, пробегая мимо корабельного СИЗО, вспомнил про заключенного, на минуту припал к двери. Он сбивчиво попытался сообщить новость, при этом успокаивая арестанта, но Александр оборвал его строгим, властным и сухим голосом:

– Сколько их? Вооружение, транспорт и расположение. Быстро!

– А… э-э… четыре катера, две моторки надувных. Человек двадцать. Обезьяны хреновы… чисто дикари! – затараторил помстарпома, аж подгибая коленки от нервозности и потерянности.

– Дальше, – прервал его арестованный, вцепившись в решетку кутузки.

– Катера мощные, быстроходные. С правого борта три, один держится поодаль. Лодки с левого борта. Между нами и берегом. Берег не видно. Светает только.

– Хорошо, понял. Чем вооружены?

– Пулеметы, автоматы. Пара тяжелых крупного калибра. Несколько РПГ, стингеры и базуки. Еще что-то тяжелое. Миномет вроде на корме одного. Торпедный аппарат. Такой не видел. Самоделка, видать. На том, что поодаль стоит. Кабельтов…

– Понял. Все. Ясно.

– Я побежал. Извини, мужик. Прости. Мне ЦУ дал старпом.

– А ключи от кутузки? У кого? Ко мне его пошли живей.

– Не могу, некогда, – запричитал моряк и сорвался дальше вдоль кубриков, – прости, земляк.

– Еп… – Александр осел на скамью, лихорадочно соображая.

Кулаки сжались, желваки на скулах заиграли. Неожиданно в глазах появился огонек, блеск их выдавал уверенность в правильности принятого решения. Решения по выходу из ситуации. Для него и, может статься, для всего корабля. Он окинул взглядом камеру в поиске нужных предметов. Прищурился. Глубоко вздохнул и медленно, как перед броском, выпустил воздух из крепкой груди.

Грязь и пыль на полу, сажа и смазка на решетке и петлях двери. Это косметика.

Полпузыря водки и сэндвич от знакомых северян под скамейкой. Это грим.

Так. Одежда. Долой нормальный вид. Будем делать бомжа, бича и пропойцу. Живо!