Пленники Зоны. О возвращении забыть

Отец и сын ухмыльнулись, переглянулись и снова стали строгими и серьезными. Герда криво усмехнулась, затем прижалась оголенным плечом к сталкеру и почти в ухо ему зашептала:

– Некогда искать место, да и время не ждет. Суть такая. Полтора – так Полтора! Сразу по окончании карантина моей группе из трех ученых необходимо в наикратчайший срок добраться до… гм… Туманска. Ну, знаешь…

– Знаю, – перебил ее Тагил, продолжая делать невозмутимый вид, – дальше слушаю.

– Никого в попутчики нам не надо. Все чисто и честно. Если сами не справитесь – говори сразу. Порешаем. Но добавлять не буду.

– Ты еще главного не сообщила. – Тагил не забывал, как и все сталкеры, о денежной стороне любого заказа или дельца.

– Я не могу сказать тебе причины и цель…

– Меня оплата интересует, женщина. А твои цели и задачи – нисколько.

– А-а, сорри! – Она коснулась губами кромки уха сталкера, отчего тот вздрогнул. Герда могла дать руку на отсечение, что по его телу, давно не ощущавшему женских прикосновений, пробежала волна возбуждения. – Тридцать зеленью и один… опс… два на вас обоих А-Сертификата туда.

Ее слова произвели сильное впечатление на бывалого жителя Зоны. Мимика выдала с потрохами радость и интерес всегда невозмутимого сталкера, пробившиеся сквозь картинную вальяжность.

А-Сертификат являлся официальным документом, точнее, пропуском его владельца на Большую землю из Зоны в любое время, в любом состоянии, без проверок и задержек. Так сказать, VIP-билетом в мир счастья и благ. Имея на руках А-Сертификаты, Полтора получили бы право выйти из Зоны через любой блок-пост и КПП Рубежа, не стряхивая радиационной пыли и не застирывая до дыр кровавые пятна комбезов, сесть в автобус или электричку до Калининграда либо самолет до Минска или Киева, да хоть до Ебурга, и раствориться в толпе с рюкзаками, набитыми долларами и артефактами, а также с зачехленным оружием. Потому что А-Сертификаты выдавались в особых случаях либо их имели только избранные персоны.

– Не врешь? Именные? С вписанными нашими данными?

– Да, сталкер, именно так. Причем получишь их авансом сразу на выходе в рейд. – Герда ловила кайф от осознания своего положения и той неописуемой растерянности, что отразилась на лице мужчины. – Ну что, Тагил, мне искать еще кого-то или?

– По рукам, Герда! Без «или». – Сталкер протянул крепкую сухую ладонь, которую женщина по-мужски пожала.

Это рукопожатие не ускользнуло от взора бандитов Басмача. И от Творога, шастающего с целью получения заказов на горячее между рядами матрасов с телами…

Глава 5

Чечня. Граница с Ингушетией. 25 апреля 2006 года

Настроения и думы группы в этот вечер были ни к черту. Бойцы давно перестали любоваться прелестями природы, что обычно делали раньше в рейдах. А на их месте каждый флорист позавидовал бы увиденному.

Район Кавказа, в котором сейчас разворачивались военные действия, славился своей красотой, живой минеральной водой, чистейшим воздухом и диковинной флорой. Лесная зона заканчивалась, постепенно уступая место кустарникам и альпийским лугам. Еще выше начинались типичные ландшафты гор, кое-где покрытых снежной шапкой. Зеленка отступала, оставаясь там, внизу, в долинах, а здесь чувствовался какой-то особый разреженный, чистый воздух.

Представители скудной фауны – редкие пернатые с размахом крыльев до полутора метров да рогатые парнокопытные не могли поспорить с яркими и сочными красками райской природы.

Солнце почти обошло хребты Кавказа и клонилось к закату. Здесь, на горных плато, открытых ветрам и солнцу, по вечерам было светло куда дольше, чем в темных долинах. Небольшие озерца, эти многочисленные ледниковые слезы, магнитом тянули к себе – утолить жажду, освежиться, вспомнить о гигиене.

С последним у членов отряда было не очень-то хорошо. Любой мул сочувственно покивал бы вслед навьюченным людям, со скоростью черепах продвигающимся вдоль узкого ручья, между островками каменных и ледяных глыб, меж кустиков цветущих высокогорных растений и редких низкорослых корявых деревьев.

До цели оставался километр, а это час с лишним, учитывая ландшафт, количество груза, свинцовой тяжестью гнущего к земле, и, самое главное, отсутствие каких-либо сил.

Рогожин только что, казалось бы, устраивал перекур, придавший ровность дыханию, дополнительные силы и отдых конечностям и позвонкам, но десятиминутный отдых не очень-то помог. Да еще настроение никакое. Все, и в особенности командир, переживали за ребят, оставшихся около лагеря боевиков, гадали об их судьбах и размышляли о своих.

Связи с ними не было – частота переговоров членов группы друг с другом в целях антиперехвата ограничивалась в горах тысячей метров. А рация Пыть-Яха была настроена только на связь со штабом. И то в экстренных случаях.