Пленники зимы

– Ну, ладно, – после минутной паузы выдавливает Виктор. – Думаю, проповедей на сегодня достаточно. Твои требования, учитывая их отсутствие, выполнимы.

Светлана гневно поворачивает к нему голову. Но Виктору нет дела до её переживаний.

– Вот только я что-то не понял: во что ты оцениваешь свою работу, Максим?

Сколько это будет стоить?

– Нисколько, – я пожимаю плечами. – У меня в этом деле свои интересы. Это не бизнес. Это личное.

Он в недоумении сморщил лоб.

– Поясни свою мысль, не понимаю. Или это секрет?

– Секрет, – нахально заявляю я. – Тебе что, не всё равно?

Он опять морщится. Размышляет. Качает головой.

– Ты – сумасшедший. Что тебе до неё? Она же тебе ясно сказала… – он машет рукой. – Мне то что? Света, поможешь Максиму. Делай, что он велит, и будь с ним поласковей.

Светлана с размаху швыряет вилку в тарелку. Осколки разлетаются в разные стороны.

Она вскакивает со стула и, ни на кого не глядя, выбегает из зала.

Я не двигаюсь с места. Я улыбаюсь.

Моё время ещё не пришло.

Y

Когда люди не воюют, они прячутся. Для этого они придумали заборы, стены, границы. Если нет возможности спрятаться самим, они прячут свои ценности: деньги, еду, оружие.

Скажи мне, что ты прячешь, и я скажу, кто ты.

Самым ценным для человека является его жизнь. Жизнь нельзя спрятать, но можно успеть спасти припрятанным золотом. Если, конечно, знать, кому и сколько платить, и что время оплаты наступило. Предупреждён, значит, вооружён. Незачем ходить вокруг да около: самым ценным товаром во все времена была информация. Но прежде чем информацию спрятать, её кодируют.

Противная сторона, заинтересованная в получении припрятанных сведений, вынуждена решать две задачи: первая – это локализация хранилища и несанкционированный съём информации. Пожалуй, это самое сложное. Вторая задача – дешифровка, с учётом возможностей компьютера: миллиарды операций в секунду, – может свестись к тупому перебору вариантов. До первого осмысленного слова. После этого задачка расщёлкивается в считанные мгновения.

Это в случае, если зазнайка-шифровальщик применил статический одноключевой код: например, обозначил буквы, слова, фразы – цифрами, или пляшущими человечками.

Главное, чтобы на протяжении всего текста цифры или человечки не меняли своих значений. Но даже если применён динамический код с несколькими ключами, расшифровка текста – лишь вопрос терпения и времени. Это как сейф – его ведь всё равно откроют. Задача сейфа – вовсе не абсолютная неприкосновенность содержимого, он должен лишь "продержаться" до прихода хозяина или охраны.

Максим смотрел на столбцы чисел и всё сильней ощущал разочарование.

– Почему вы решили, что это сообщение?

– А чем это может быть ещё? – ответила Светлана.

Пугливая настороженность только что проданной рабыни давно прошла. Она опять была собой – молодой красивой женщиной, не обременённой ответственностью завтрашнего дня; не доброй и не злой – обычной… а потому чуть жутковатой в своём равнодушии.

– Это больше похоже на результаты каких-то вычислений или исходные данные для расчётов… – он почувствовал раздражение. – Ни один из фильтров не обнаружил повторов. Данных для расчётов повторяемости знаков – никаких. Даже то, что повторяется, вполне укладывается на кривую распределения Гаусса, что указывает на случайность, а не на осмысленность.

– Договор не предусматривает отрицательного результата, – ехидно напомнила она.

– Договор не предусматривает временных ограничений, – ответил Максим. – Будешь плохо себя вести, буду канителиться с этой арифметикой до твоей старости.

– А потом?

– А потом ты ко мне привыкнешь и выйдешь за меня замуж.

Ответа не последовало.

Он отвернулся от монитора и посмотрел на Светлану, уютно пристроившуюся в огромном, в рост самого Максима, кресле. Кресло было очень дорогим, очень удобным и, занимая около четверти полезного объёма помещения, совершенно не вписывалось в походно-убогий интерьер жилого отсека. На правой ручке, прямо поверх чёрной воловьей кожи была прикручена медная пластинка со скромной гравировкой "VIP Club International", и Максиму, при всей его приверженности к спартанскому образу жизни, никогда не приходило в голову избавиться от этого монстра.

– Но я замужем, Максим, – промурлыкала Светлана, не меняя позы. – И не в первый раз.

– Ты любишь его?

– Не имеет значения. Разводиться не собираюсь.

– Это означает, что твоё замужество – вопрос привычки и удобства, верно?

– Это тебя не касается, – её голос посуровел, она даже, насколько позволяло лежбище, выпрямилась.

– А если дети? Невозможно беречься до бесконечности…

– Двое, – перебила она его. – Уже двое. Ещё что-нибудь?

– И где они?

– Здесь, – она равнодушно повела плечом, – в Одессе.

– Ты на три месяца оставила детей, а теперь, вернувшись в Одессу, не нашла времени их навестить?

– Точно, – она кивнула. – Ещё я терпеть не могу готовить, мыть посуду и выслушивать нравоучения.

Максим отвернулся и уставился на монитор.

"Занятно, – подумал он. – Человек настолько приспособился к миру, отрицающему человечность, что и сам начинает верить в своё бездушие"?