Пленники зимы

Я всё-таки стартовала. Если можно назвать стартом несколько неуверенных шагов куда-то в сторону, с головой, вывернутой в направлении противоположном движению.

Как здорово! Охота на охотников!

И, главное, вовремя!

Над кустами приподнялась химера, не менее странная, чем её жертва. Больше всего она напоминала страховочную сеть в лагере отработки прыжков с парашютом. Сеть подтягивалась на своих клейких нитях к моему преследователю, которому пришлось всё-таки сбавить темп. Через мгновение он остановился совсем, и свободными лапами (ветками?) попытался освободиться от лент. Ещё через секунду сеть уже была в метрах трёх под ним. Она растянулась и довольно громко вибрировала, будто урчала от удовольствия.

Паук камнем сорвался с потолка, а тварь снизу развернулась ещё больше, прямо в воздухе подхватила и спеленала свою жертву. Потом послышался хруст, треск и они оба скрылись в кустах в метрах двадцати от меня.

Теперь был слышен только шум приближающейся погони сзади. Нет. Спереди опять знакомые скрипы и рыдания. Наверное, ещё одна тварь решила принять эстафету в облаве на человека. А может, и не одна.

Я всё-таки побежала. Было понятно, что местное ПВО меньше всего заботила моя безопасность. Сеть напала на моего преследователя по своим, неизвестным мне соображениям, и надеяться, что наши с ней интересы будут совпадать и дальше, – глупо.

Ландшафт окружающей местности напоминает хорошо ухоженный парк: стриженые рощицы кустов и невысоких деревьев разделены широкими, метра четыре в ширину дорожками-аллейками.

Думаю, сверху сад выглядит как поверхность футбольного мяча. И то, что в некоторых местах аллейки окружают не кусты, а поляны, с небольшими круглыми озёрами посередине, должно усиливать это сходство. Кстати, то, что я только что использовала понятия "кусты" и "деревья", не должно ввести вас в заблуждение.

Все сомнения в силе: на самом деле я не знаю: растения вокруг меня или животные.

А спросить не у кого.

Фиолетовая дымка, туманом крадущая перспективу, придаёт миру необыкновенную мягкость. Запах ментола бодрит, и я по-прежнему не чувствую никакого беспокойства. Наверное, поэтому, обратив внимание на чёрное пятно, выпадающее из привычных фиолетовых и ядовито-зелёных тонов, перехожу на шаг, останавливаюсь и схожу с аллеи.

Картинка достойна кисти сюрреалиста: поляна, окружённая экзотическими существами, и голубое круглое озеро, в центре которого покоится чёрный шар больше всего похожий на сильно обожжённую человеческую голову.

Бред!

Тем не менее, я приближаюсь и обхожу озеро так, чтобы зайти со стороны лица. Это не занимает много времени.

Я оглядываюсь, потом прислушиваюсь: ничего, кроме моего дыхания. Или погоня сильно отстала, или сбилась со следа. А может, вся эта суета предназначалась именно для того, чтобы пригнать меня сюда. Чтоб, значит, продемонстрировать, как здесь поступают с чужаками: незнакомец был сильно обожжён. Волос не было, кожа почернела и успела потрескаться. Бледно-розовые трещины заметной паутиной покрывали тёмную макушку и всю правую часть лица.

– Эй, парень, тебя, случайно, не Танталом зовут?

Человек с заметным трудом разлепил глаза без ресниц и бровей, сверкнул красными белками и, вместо ответа, наклонив голову вперёд, сделал пару глотков.

– Значит, не угадала, – согласилась я с демонстрацией. – Давно обосновался?

Человек чуть шире открыл глаза. Было видно, как он изо всех сил пытается меня разглядеть. Стало стыдно. Если так обожжена и остальная часть его тела, то этому парню сейчас не до шуток.

– Ну и ну! – прохрипел человек, – никак Калима?!

Вот это да! Мне сразу стало легче. Как же это я упустила такую возможность?

– Привет, Максим! А что это с тобой, горел?

– Загорал, – равнодушно ответил Максим и окунул голову в воду. Через минуту он вынырнул, осторожно очистил лицо от воды, и тускло добавил: – Ступай себе. Чего привязалась?

Руки у него были изранены не меньше, чем лицо, на котором кроме ожогов виднелись свежие шрамы от когтей. Я вспомнила лист, под которым несколько часов отдыхала после обеда, и поёжилась.

– Я товарищей в беде не бросаю!

– Похвально, – усмехнулся Максим и тут же скривился от боли: на сильно распухших бледно-розовых губах выступили крупные капли сукровицы. – А с чего это ты взяла, что я в беде?

Скрестив под собой ноги, я уселась на грунт перед ним.

– Да так, по роже видно!

– Не обращай внимания, неудачно побрился.

Я решила сбавить тон:

– А где остальные?

– На том свете, – его перекосило от скорби, и от этой гримасы мне стало дурно. – Из тридцати двух человек отправились к праотцам двадцать восемь, трое пропали без вести. Да! Чуть не забыл: тут ещё эвакуаторы пожаловали, два человека. Так вот, что там с ними – тоже неизвестно.

Его откровение не убийственно. Я подозревала что-то подобное.

– Ты, всё-таки, не напрягайся…

– Не буду, – Максим согласно кивнул и тут же погрузился в воду по самую макушку.

– Всё хорошо, вот только спать тяжело, – пожаловался он, выныривая. – Захлёбываюсь.

– И давно не спишь? – просто так спрашиваю, чтоб разговор поддержать.