Читаем Пленники Раздора полностью

— Я знаю, — вздохнул Тамир. — Это было глупо.

— Верно.

Он убрал руку со лба покойника, непослушными пальцами вновь подвязал подбородок. Окропил тело кровью, произнёс слова наговора. А в груди разрастался леденящий холод, распускался, словно морозный цветок…

Колдун не помнил, как дошёл до подворья сторожевиков. У всхода он упал на ступеньки, потому что силы оставили. Дурак. Какой же беспробудный дурак! Как он мог не понять? Ещё в ту пору, в Невежи, когда Лесана выхаживала его после встречи с Ивором… Как он не догадался тогда, что обезумевшая навь вовсе не исчезла, испугавшись, а завладела его телом? Что все эти сны, представления, забвение — есть лишь первые попытки неупокоенной души подавить волю живого человека, подчинить себе его Дар.

С глухим отчаяньем обережник вспоминал разговор с Волынцом. Тот раз он вышвырнул заблудший дух из своего тела, потому что были силы. А в Невежи Тамир едва таскал ноги, исчерпался чуть не досуха. Что ему вздумалось тогда удерживать навь? Дурак! Какой же дурак… А теперь не исправить. Ивор окреп и набрался сил — его сил. И креффы ещё думали, гадали, как привязать бестелесного к живому! Донатос предлагал взять послушника, который послабее…

Тамир не выдержал и рассмеялся, уткнувшись лбом в мокрые деревянные ступени. Он смеялся и смеялся, пока не распахнулась дверь, и на пороге не вырос Чет.

— Ты чего, друже? — удивился ратоборец.

Из-за широкой спины воя выскользнула Лесана и бегом спустилась к колдуну.

— Тамир? Да что с тобой? — она встряхнула его.

И колдун, глядя девушке в глаза, ответил честно:

— Дурак я.

<p>54</p>

— Не смей подыхать!

Удар кулаком в середину груди. Холод, расходящийся волнами по телу.

— Не смей подыхать, сучий ты потрох!

Удар.

Холод!

— Ты столько жил, скотина, не смей подыхать сейчас!

Мороз. Стужа. Зима.

Она, конечно, врала, что в лесу весна. Весны нет, и никогда не будет. Иначе, почему его всего сковало льдом? Мертвая стынь бежала по жилам, растекалась, вонзалась в каждую сломанную кость, в каждую едва затянувшуюся рану, в разбитую голову, в обглоданные руки, в глаза, в немеющие губы, которые покрывались инеем.

Удар.

— Скотина!

«Отстань…»

Как же холодно!

Он ничего не видел. Только стремительно костенел. Смерть?

…Его куда-то тащили. Голова болталась туда-сюда, ноги волочились. Кто-то рядом дышал тяжело и сипло. Вполголоса ругались. Пленник не разбирал слов и не чувствовал боли. Происходящее он осознавал урывками, между провалами из яви в беспамятство. Плеск воды. Шорох камней под сапогами. Его передают с рук на руки, снова тащат, хрипло бранясь. Куда? Зачем?

Какие-то разговоры, спешка…

— Уводи их сторону бобровой плотины.

— А ты?

— Меня не найдут, что я — леса не знаю?

— А он?

— А он мертвый. Поводи их кругами. Потом на Верхополье ступай и в обход, как договаривались.

Кто это говорит? Всё равно…

И снова темнота.

…Пахло землёй, дождём, прелой листвой. Какие острые, пряные запахи! Такие резкие. Слишком резкие! Пленника замутило, скрутило, встряхнуло, вывернуло наизнанку. Фебр судорожно кашлял, давясь желчью и кровью. Попытался открыть глаза — не вышло, плотная повязка стискивала голову.

Чьи-то руки удержали за плечи.

Она?

— Ну? Живой?

Она.

— Пей.

К губам приложили плошку с водой. Обережник жадно припал. Вода была прохладная, вкусная, он давился, понимая, что напиться вдоволь не позволят. Так оно и вышло.

— Хватит. Ишь.

Его толкнули, опрокидывая на спину.

— Эх, уродище страшное, дай, хоть погляжу на тебя. Живого места нет…

Он приготовился к тому, что сейчас снова будут тыкать пальцами, щипать, дёргать за волосы. Но вместо этого с измученного тела начали снимать вонючие лохмотья, безжалостно отрывая их там, где тряпье присохло к ранам. Обережник кусал потрескавшиеся губы.

— Да ори уж, упырище патлатое! — сказали пленнику, но сразу после этого легонько шлёпнули ладонью по груди.

Руки, ноги, сломанные кости снова схватило льдом. Фебр оцепенел. Рядом будто встряхнулась, огромная собака. И за миг до того, как снова провалиться в беспамятство, пленник почувствовал горячий мокрый язык, скользящий по плечам, груди, лицу…

<p>55</p>

Теперь он жил между провалами черноты и разноцветными вихрями, осознавая себя, но мало что понимая. Холод стал постоянным спутником. И впервые за долгое время хотелось есть. Как же хотелось! Чтобы согреться хоть на миг.

Хранители, чуточку тепла! Пусть ненадолго!

Он зарывался лицом во что-то теплое, лежащее рядом, пытался продлить скупое наслаждение — как жесткий мех скользит по холодной почти бесчувственной коже… Но подступала темнота. И разноцветные вихри. И стужа. Язык примерзал к зубам.

Потом где-то текла вода. И так пахла… речной травой, мокрым песком, тиной, плавающей в омуте рыбой…

Его куда-то тащили волоком. Тело звенело от холода. Казалось, ударься посильнее, так и разлетишься на тысячи ледяных осколков. А ещё запахи, запахи, запахи… Дурманящие, лишающие рассудка. Он пытался оглядеться, понять, что это — но всё вокруг неслось пёстрым хороводом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Ходящие В Ночи

Жнецы Страданий
Жнецы Страданий

Их называют Ходящими В Ночи. Кто они? В прошлом все до единого – люди. Но сейчас каждый из них – смерть. Волколаки, кровососы, вурдалаки… Они выманивают жертв из жилищ, чтобы насладиться вкусом их плоти и сделать похожими на себя. Лишь одно мешает обрести чудовищам безграничную власть – Цитадель. Старинная крепость, в которой обучают детей, осененных особым даром – Даром уничтожать Ходящих, упокаивать мертвецов, исцелять раненых. Они – щит, отгораживающий живых от порождений Ночи. И из всех прав им оставлено только одно – право умереть, спасая жизни других.Хотят ли трое юных главных героев взвалить на себя такое ярмо?Нет.Могут ли отказаться?Увы.Но там, где не остается места страху, жалости и сомнениям, есть только один путь – путь к спасению.

Алена Харитонова , Алёна Харитонова , Екатерина Владимировна Казакова , Екатерина Казакова , Красная Шкапочка

Фантастика / Славянское фэнтези / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Романы

Похожие книги

Илья Муромец
Илья Муромец

Вот уже четыре года, как Илья Муромец брошен в глубокий погреб по приказу Владимира Красно Солнышко. Не раз успел пожалеть Великий Князь о том, что в минуту гнева послушался дурных советчиков и заточил в подземной тюрьме Первого Богатыря Русской земли. Дружина и киевское войско от такой обиды разъехались по домам, богатыри и вовсе из княжьей воли ушли. Всей воинской силы в Киеве — дружинная молодежь да порубежные воины. А на границах уже собирается гроза — в степи появился новый хакан Калин, впервые объединивший под своей рукой все печенежские орды. Невиданное войско собрал степной царь и теперь идет на Русь войной, угрожая стереть с лица земли города, вырубить всех, не щадя ни старого, ни малого. Забыв гордость, князь кланяется богатырю, просит выйти из поруба и встать за Русскую землю, не помня старых обид...В новой повести Ивана Кошкина русские витязи предстают с несколько неожиданной стороны, но тут уж ничего не поделаешь — подлинные былины сильно отличаются от тех пересказов, что знакомы нам с детства. Необыкновенные люди с обыкновенными страстями, богатыри Заставы и воины княжеских дружин живут своими жизнями, их судьбы несхожи. Кто-то ищет чести, кто-то — высоких мест, кто-то — богатства. Как ответят они на отчаянный призыв Русской земли? Придут ли на помощь Киеву?

Александр Сергеевич Королев , Андрей Владимирович Фёдоров , Иван Всеволодович Кошкин , Иван Кошкин , Коллектив авторов , Михаил Ларионович Михайлов

Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Славянское фэнтези / Фэнтези / Былины, эпопея / Детективы / Боевики / Сказки народов мира