Пленники Раздора

— Хватит, — крефф вытер блаженной лицо. — Хватит, я сказал.

Но она все всхлипывала и всхлипывала, брела рядом, спотыкалась, сопела, хлюпала носом и никак не могла успокоиться. Она плакала, когда они шли через двор, плакала, пока поднимались по всходам на четвертый ярус, пока раздевалась в покойчике… А потом легла ничком на свою лавку и разрыдалась так безутешно, что Донатос почёл за лучшее уйти, нежели слушать эти тяжкие стенания.

Он спустился в мертвецкую, подцепил в коридоре за ухо невесть откуда появившегося Руську и отправил к Светле — приглядеть. Когда через несколько оборотов мальчонок вернулся с известием о том, что скаженная мечется в бреду, Донатос даже не удивился.

16

Очищенная луковица упала в миску с водой. Плюх!

Клёна вытерла локтем слезящиеся глаза, повернулась к Нелюбе и сказала:

— Да прям так он тебя и пустит!

Спор между подружками тянулся уже две миски репы и миску лука. Девушки чистили овощи и едва не оборот препирались о том, пустят ли их выучи, стоящие на страже каземата, поглядеть на кровососа, томившегося в одной из клетей.

— А я попрошу! — с жаром говорила девушка. — Ильгар там нынче, он парень незлобивый!

Цвета рассмеялась:

— Да уж, Ильгар только и ждёт, когда ты придёшь попросишь. И уж вовсе не кровососа казать будет.

Девушки прыснули, а Нелюба залилась жаркой краской.

— Сходи, сходи. Он давно, небось, тебя дожидается. Там в казематах кутов темных мно-о-ого, — продолжала насмешничать Цвета. — А Ильгар парень видный, можно и не краснеть.

После этих слов смеялись уже в три голоса.

— Они там, вроде, по двое стражу несут, — задыхаясь, вымолвила Клёна. — Не иначе, Цвета, и тебе идти придётся.

— Да ну вас! — топнула ногой Нелюба. — Трусихи! А я бы вот сходила, поглядела. Чего его бояться, он же…

— …лицом пригожий такой, — перебила Клёна и девушки снова закатились хохотом.

— Да не Ильгар! Вот же заладили! Я про кровососа вам! Чего его бояться? Он в темнице заперт и весь в наузах. А поглядеть-то, страсть как любопытно!

Цвета хихикнула:

— Так и скажи, по Ильгару сердце истомилось. Поверю я, что ты на кровососа идешь любоваться.

Подружка снова залилась румянцем, однако отступать не подумала:

— Ну, давайте сходим? Коли я одна пойду — стыдоба ведь. А ежели втроем, может, пустят?

Девушки переглянулись.

— Не пустят, — убежденно сказала Цвета. — Нипочем не пустят. Но… сходить-то и впрямь можно. Давайте, как стемнеет?

…Ночь принесла с собой снегопад. Мороз стоял уже не такой трескучий. Клёна смотрела в отволоченное окно на медленно падающие снежинки, куталась в шаль и досадовала сама на себя — зачем согласилась идти с подругами? Мало страху натерпелась летом, на дереве сидючи?

Снова разболелась голова, захотелось лечь на лавку, свернуться калачиком и ни о чем не думать. Подступала к горлу привычная уже тоска. Ну, Цвета с Нелюбой, ладно — их любопытство гонит, а пуще прочего красивые статные парни, которых они хотят уговорить показать казематы. А ей — Клёне — зачем с ними идти?

Однако заставила себя. Обулась, набросила на плечи шерстяную накидку. Едва закончила собираться — в дверь поскреблись.

— Ну, долго ты? — глаза подружек горели от возбуждения.

Нелюба сжимала в руках светец.

— Так уж оделась.

Девушки двинулись в сторону лестницы.

— Не заплутать бы, — громким шепотом сказала через плечо Цвета. — А то будем до утра ходить…

— Не будем, я слышала, как Матрела служке новому объясняла, где в казематы спускаться, — ответила Нелюба и махнула рукой.

Они отправились дальше. Миновали несколько коридоров, один переход, потом спустились на нижний ярус, где располагались мыльни.

Клёна шла последней, и с каждым шагом ей отчего-то становилось всё страшнее:

— Нелюба, Цвета, — жалобно позвала она подруг. — Давайте не пойдём…

Девушки оглянулись.

— Ты что? Забоялась? — с пониманием спросила Цвета. — Да ведь мы ничего запретного не делаем.

Как сказать. А, если Клесх узнает, куда падчерица ходила? Вряд ли возрадуется и уж точно не похвалит. А при мысли о том, что там, в кромешной темноте, спрятанные всего за несколькими дверьми, сидят Ходящие…

Ноги подкосились.

— Нелюба, Цвета! — снова взмолилась Клёна. — Ведь и нам, и парням нагорит. Нас-то только поругают, а их высекут. Пойдёмте обратно! Лучше на пряже погадаем или на лучинке, или просто пошепчемся…

Подруги переглянулись. И Клёна с опозданием заметила, что обе от нетерпения едва не подпрыгивают. Конечно, парни их не пустят в казематы, конечно, велят уходить, но ведь не ради кровососа Нелюба с Цветой переплели косы и не от страха так рдели их щёки.

— Ступайте одни, а я лучше спать пойду, — стараясь ничем не выдать досады и обиды, сказала Клёна.

Подруги даже отговаривать не стали. Только Нелюба спросила:

— Тебе, может, светец отдать? А то заплутаешь…

— Нет, — Клёна покачала головой. — Не заплутаю, а вам ещё вниз идти.

— Ладно, — легко согласилась девушка. — Мы тебе завтра всё расскажем.

С этими словами они развернулись и отправились дальше, а Клёна, чувствуя себя одинокой и покинутой, побрела в обратный путь.