Пленники Барсова ущелья. Повесть

«Ах, как мне не плакать,
Когда я слышу твой вздох,
Когда я слышу твой стон, Сиабандо?…
Камнями покрыта вершина Сипана,
На вершине лежит прозрачное озеро.
Его водами я омою твою рану,
Попрошу солнце стать ей бальзамом,
Мой Сиабандо…»

Глубокой печалью звучала в устах пастушка Асо песня бедной Хчезаре. С волнением слушали ее ребята.

В пещеру вошел Бойнах. Он лег, положив голову на лапы, и, казалось, тоже внимательно слушал. Пес был спокоен и невозмутим: если хозяин играет на свирели и поет - значит, стаду не грозят волки. Значит, все в порядке.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ О том, что произошло в селе Айгедзор, когда там было получено злосчастное письмо

Село Айгедзор расположено на левом краю Араратской долины. По самому его имени - Айгедзор[11] - видно, что село лежит в ущелье и что в нем много садов. Небольшой горный ручей орошает верхние сельские сады, а канал, проложенный из Аракса, несет воду хлопковым плантациям, раскинувшимся на равнине перед селом.

Веселое село! Да и как не быть ему веселым, если осенью в погребе у каждого колхозника стоит по два - три караса[12] с вином из своего сада! И вина не становится меньше, хоть председатель колхоза Арут из года в год старается урезывать площадь приусадебных участков.

До самого октября в каждом дворе, под каждой крышей, широко раскрыв свои зевы, сушатся на солнце большие глиняные кувшины. Только их и видишь повсюду. А сейчас, в ноябре, обойди весь Айгедзор - ни одного караса! Наполненные «солнечным соком» Араратской долины, они ожидают в погребах праздничных дней.

Как только окончатся все приготовления к октябрьским торжествам, колхозники с глиняными чарками в руках войдут в свои погреба и впервые снимут крышки со своих кувшинов. Пьянящий аромат вина будет кружить головы - вот - вот, кажется -, потеряешь сознание.

С этих дней и начинаются сельские праздники - свадьбы, пирушки, - и айгедзорцы только и знают, что ищут человека, которого могли бы угостить своим божественным вином и шашлыком.

Беда в эти дни приезжему, попавшему в село по каким-нибудь своим делам. Кто его ни встретит - бригадир ли или простой колхозник, - непременно остановит и по тащит к себе в дом. А если кто не хочет, противится - даже обижаются: «Значит, ты меня и человеком не считаешь? Не хочешь ко мне прийти? Не хочешь моего хлеба - соли отведать?»

Жаль, что в этом году снег выпал и не вовремя и слишком обильный. Он лишил айгедзорцев удовольствия встретить праздник в садах, на чистом воздухе, сидя, поджав ноги, на покрытых бархатной зеленью лужайках. И пришлось им накрыть столы в домах, уставить их всеми, какие нашлись, яствами и глиняными или тыквенными кувшинами с красным вином. Но кого же в гости позвать? У всех столы накрыты! Все по гостям тоскуют. Не пировать же в одиночку!

Отец Ашота - охотник Арам и отец Гагика - садовод Аршак встретились на улице села и начали тянуть друг друга в гости. Они были уже порядком разгорячены.

- Послушай, Аршак, жена моя куропаток нажарила, да таких, что пальчики оближешь. Идем, - убеждал приятеля Арам.

- Зачем? Разве мне нечем тебя угостить? У меня своего очага нет? Ко мне идем, - настаивал Аршак.

Долго они торговались, и, не добившись ничего уговорами, Аршак прибег к силе: он сгреб Арама, взвалил его себе на плечи, словно мешок с картофелем, и под смех наблюдавших эту сцену колхозников потащил в дом.

Еще в сенях своего дома Аршак снял с огромного караса крышку и приказал Араму:

- Ну, раздевайся и прыгай!

- Этим меня не испугаешь! Я с медведем сражался… Подумаешь, напугать вздумал! - притворяясь возмущенным, ворчал Арам.

Но тут из комнаты вышла жена Аршака с большой глиняной чашей в руках:

- Братец Арам, твой мальчик с моим словно братья родные. Выпей за их успехи.

И отважный охотник, никогда не отступавший даже перед медведями, испуганно попятился - так велика была эта чаша.

«Нет, братец, куда там! Выпью - голову потеряю!» - подумал он.

В этот момент кто - то постучал, и в сени, весь в снегу, ввалился сельский почтальон. Он достал из сумки письмо и без слов вручил его Аршаку.

- Дядя Мурад, замерз ты, должно быть. Войди, согрейся, - пригласила почтальона жена Аршака.

- Нет, спасибо. Старуха меня ждет, некогда засиживаться. Что? Вина выпить? Это можно…

И старик одним духом выпил до дна предложенную ему чашу.

- Уфф! - вздохнул он удовлетворенно и, немного отдышавшись, добавил: - Не вино, а молоко львиное!

В это время Аршак вскрывал письмо.

- О, да ведь это от моего львенка! - вглядываясь в знакомый почерк, воскликнул он. - Милый ты мой! Но почему же он сам - то не пришел?

- Как так? Разве не пришли? Ведь с фермы ребята еще вчера ушли, - сказал дядя Мурад.

И тут же пожалел: жена Аршака вскрикнула: «Ой, чтоб я ослепла!» - и выронила из рук глиняную чашу, которую ей только что вернул старик.