Плененная

— Уведите правительницу! — велит Приа́м моим стражам. А́грий и А́зий, подхватив меня под локти, стремительно бегут во внутренний двор, пересекают его и несутся во дворец. В знакомой обстановке страх понемногу начинает отступать, уступая место холодному голосу разума.

Дышать. Медленно и глубоко, приказываю я себе, расхаживая по мраморному полу зала.

— Приведите мне главного строителя! Немедленно, — приказываю я слуге, застывшему в раболепном поклоне передо мной.

Через несколько минут появляется Фео́ксий — низенький мужчина средних лет со свитками пергамента, зажатыми в руках.

— Долгих лет жизни, моя госпожа и…

— Не стоит тратить попусту моё время, рассыпаясь в лживых пожеланиях!

— Они исходят из глубины души, моя госпожа.

— Утверждаешь, что все они правдивы? Так же как сведения о том, что сточный канал восстановили и укрепили ещё в начале этого года?

Фео́ксий побледнел, но промолчал.

— Знаешь ли ты, что этот канал с лёгкостью разрушили миркхи́йцы? И совсем скоро они вырежут всё мирное население подчистую? А всё потому что нерадивый строитель не восстановил канал, но отчитался как полагается. Какое наказание подойдёт для подобного слуги? Может быть, являющееся традиционным у миркхи́йцев? Привязать твои конечности к четырём коням и стегнуть их, заставив скакать в разные стороны?

Строитель выронил все свои пергаменты и распластался ниц, ползя на брюхе к моим ногам, пытаясь обхватить ступню пальцами:

— Пощадите, госпожа!.. На то была не моя воля, но приказ. Я не могу ослушаться! Прошу вас о милости!.. Разве я мог пойти против воли правителя?

— Рексено́р?

Злость вскипела во мне за пару мгновений. В начале года Рексено́р всё ещё участвовал в управлении жизнью города. И да, именно он контролировал весь процесс. Чуть позднее мне продемонстрировали обновлённые стены канала. Разумеется, издалека. Не пристало правительнице самой совать нос в зловонные места.

— Да, моя госпожа. Он отдал мне приказ перенаправить средства на другой объект, а канал восстанавливать на то, что останется. Я выудил всё, что мог с остатков денег… И постарался укрепить канал, как мог.

— Куда ты направил выделенные средства?

— На восстановление одного из домов Тысячи удовольствий, — притихшим голосом сообщил Фео́ксий.

— Дом Тысячи удовольствий?

— Да, моя госпожа. Тот, что на боковой улице недалеко от сада Роз…

Мне плевать. Я не знаю наперечёт все дома Тысячи удовольствий. Важно то, что из-за очередной прихоти моего супруга весь город сейчас катится в гибельную пропасть.

— Поди прочь! Выдайте ему оружие и отправьте на стены, пусть смоет позор кровью…

Фео́ксий, пятясь и бормоча слова благодарности, покидает зал.

— Где Рексено́р? — спрашиваю я у мальчишки-посыльного, всегда крутящегося в коридорах замка.

— Он в зале видений, — с глубоким поклоном отвечает тот.

Ясно. Опять обкуривается тайсой. Я быстрым шагом направляюсь к себе, призывая Шен-Ри́, потягивающуюся после сна. Гибкое чёрное тело сильного зверя послушно трусит ко мне и ластится, как огромная кошка. Пантера шутливо обхватывает кисть руки, сдавливая её между зубами. От зубов на коже остаётся побелевший след. Шен-Ри разевает пасть в зевке. Клыки Шен-Ри внушающих размеров.

— За мной.

Чёрная тень неслышно крадётся за мной по пятам.

— Оставьте меня, — обращаюсь к своим стражам.

Близнецы не отступают, всем своим видом показывая, что не покинут меня ни на шаг. Что ж, пусть будет так. Я торопливо иду длинными коридорами в зал видений. Двери не поддаются, они заперты изнутри.

— Ломайте дверь!

Сейчас я даже рада, что близнецы рядом со мной. Несколькими ударами клинков они разносят место крепления засова в щепки. Бревно падает с той стороны на пол с гулким стуком. Внутри зала видений царит полутьма и клубится сизый та́йсы. Сладковатый, удушливый запах щекочет ноздри и стремится забраться внутрь. Я срываю шторы и распахиваю настежь окна, чтобы хотя бы немного проветрить просторное помещение. Рексено́р, плавающий в мареве видений, полулежит на горе подушек рядом с курильней. Он раскрывает глаза, только когда мои шаги замирают подле него.

— Вставай.

— Не могу, — губы расплываются в улыбке, — лучше присядь со мной и поговори, как раньше, Артемия…

— У меня нет на это времени. Скажи, ты занимался восстановлением канала? Какова оказалась цена?

— Цена?.. Сколько я потратил на это?..

— Да, сколько? Сколько ты потратил на восстановление дома Тысячи удовольствий вместо того, чтобы заниматься тем, чем должен заниматься правитель города? Неужели тебе было мало имеющихся борделей? Или задницы рабов в восстановленном доме были присыпаны позолотой?!

Я в гневе пинаю бронзовую курильню. Она падает, рассыпая горящие угольки из нижней части на покрывало. Рексено́р медленно переводит взгляд на тлеющее покрывало и заливает его вином.

— Сколько, Рексено́р?

— Несколько тысяч золотых мер, — медленно произносит он, глядя на меня покрасневшими глазами, не понимая, зачем мне это надо.