Плененная

Он начинает двигаться, медленно вбиваясь в меня. Я обхватываю его тело ногами, заставляя податься вперед.

Тео хватает обе мои лодыжки, размыкая мою хватку вокруг него, и закидывает их себе на плечи. Затем немного наклоняется и толкается в меня, я стону, когда он погружается глубже. Он врезается в меня снова и снова, попадая в это волшебное местечко, пока я не начинаю сжиматься и трепетать повсюду. Я вскрикиваю, когда мое тело дрожит и напрягается от силы оргазма.

Он отпускает мои ноги и нежно целует, а я лежу, по-прежнему, тяжело дыша.

Через минуту я сажусь и снимаю свой лифчик, прежде чем толкнуть его на спину на кровати. Наклоняюсь через кровать и шарю по полу, пока не нахожу брошенные им джинсы... и ремень. Когда я поднимаюсь с ремнем, он хмурится и вопросительно смотрит на меня. Я только улыбаюсь в ответ.

— Это не то, что ты думаешь.

Я седлаю его, а затем поднимаю обе его руки над головой, и он угождает мне. Я оборачиваю ремень вокруг его запястий несколько раз, перед тем как закрепить его на металлическом изголовье кровати.

— Тебе, кажется, нравится меня связывать? — ухмыляется он.

— А что здесь может не нравиться? — улыбаюсь я, прежде чем соблазнительно наклониться и исследовать его ухо языком. — Мне нравится контроль. Это заводит меня, — шепчу я в ухо, слегка задевая его зубами.

Он стонет.

— Все в тебе заводит меня.

Я сажусь и хватаю его член, направляя головку к входу моего влагалища, опускаюсь и медленно скольжу по всей длине, пока полностью его не поглощаю. Мгновенное удовольствие от абсолютного контроля над ним подогревает интерес внутри меня. Он стонет, когда я принимаю его всего. Я наблюдаю, будто в некоем трансе, когда начинаю двигать своими бедрами, а его тело корчится и извивается подо мной.

Я продолжаю объезжать его, не останавливаясь. Он не в состоянии сдерживаться, и я не могу не улыбнуться; едва снизив ритм, я наклоняюсь и целую его в шею.

— Тео, нет никакого смысла в борьбе. У меня особый подход к тебе. — Я откидываюсь назад и подмигиваю ему.

Его взгляд становится диким и беспокойным, он стискивает зубы, когда непреодолимое влечение поглощает его.

Я снова и снова верчу бедрами, ощущение восхитительно, и я понимаю, что начинаю терять контроль над собой. Тео напрягается подо мной, мышцы его пресса вздымаются, чем обеспечивают трение по моему пульсирующему клитору.

— О, боже, — стону я, когда чувствую приближение второго оргазма.

Я кусаю свою губу и опускаю глаза на Тео, он изучает меня, словно голодное животное, которым он и является. Я поднимаю одну руку вверх и сжимаю свой сосок, на что Тео рычит в ответ, и я понимаю, что он близок к потере своего чертового самоконтроля.

Я вращаю бедрами еще раз, и он испускает животный рев, когда входит, толкаясь глубоко внутрь меня. Я кончаю, громко выкрикивая, в то время как он выгибается подо мной, и я продолжаю безжалостно объезжать его, принимая полностью в себя. Он вновь заваливается на кровать, задыхаясь и дрожа. Я улыбаюсь ему, прежде чем наклониться и прижать свои губы к его.

— Видишь, — вздыхаю я у его губ.

Он смеется.

— Твою ж мать,— выпаливает он и качает головой.

Я пожимаю плечами, прежде чем развязать ремень и освободить его запястья.

***

Я просыпаюсь оттого, что Тео осыпает поцелуями мою голую спину, и улыбаюсь. Бывают способы для пробуждения и хуже. Переворачиваюсь, он сидит на краю кровати, бодрый, только что из душа, на нем лишь полотенце. Определенно, для пробуждения есть способы хуже.

Я вдруг начинаю паниковать, так как осознаю, что на улице светло.

— Вот черт. Который час?

— Не паникуй. Сейчас семь тридцать утра. Ты действительно думаешь, что я позволю тебе опоздать на работу? — он вспыхивает улыбкой, от которой сердце замирает.

— Нет, ты просто позвонишь ко мне на работу и скажешь, что сегодня я «помогаю» тебе, — произношу я, имитируя жестом кавычки.

— А ты учишься, — усмехается он без зазрения совести.

— Ну... это словно ты разбрасываешься деньгами, чтобы получить то, чего ты хочешь, — приподнимаю я бровь.

— У меня никогда не было адвокатов более достойных своей неприличной цены, — улыбается он.

— И почему твое высказывание заставляет меня чувствовать себя проституткой? — ворчу я.

— Потому что тебе нравится выставлять все наоборот... я плачу твоему боссу, не тебе... и ты, абсолютно точно, не проститутка.

Он целует мои волосы, прежде чем встать и направиться в гардеробную. Когда он отходит, я замечаю симметричные воспаленные красные линии у него на спине. Следы от ногтей. Они, должно быть, болят, и я в какой-то степени чувствую себя виноватой, но небольшой части меня, властной части, нравится тот факт, что я пометила его. Вот черт, откуда взялось все это дерьмо!?

— Я отвезу тебя домой, ты сможешь переодеться, и затем я доставлю тебя на работу, — кричит он из глубины гардеробной.

— Спасибо, — отвечаю я. Я встаю с постели и направляюсь в ванную. — Это уж слишком для правила «не оставаться с ночевкой».

Он смеется из гардеробной.

— Это правило?

— Было им до сих пор.

— Ты странная. Я буду... наверху.