Пленение (ЛП)

— Да, я буду помнить. Но я не понимаю, зачем тебе делать это. — Намек на мольбу появился в моем голосе, а мои глаза жгли непролитые слезы. Мартин остановил свое продвижение, теперь только десять дюймов отделяли нас, его глаза вглядывались в мои.

— Это будет что-то значить для тебя? — спросил он мягко, затем его голос стал немного грубым, когда он спросил: — А между друзьями может быть секс? Без обязательств? Можем ли мы просто доставить друг другу удовольствие на одну ночь?

Рука Мартина продвинулась на дюйм выше по моему бедру, передавая тепло своих пальцев ближе к моему центру. Было очевидно, что он был зол на меня, поскольку его прикосновения ощущались мстительными, наказывающими своей мягкостью.

Я покачала головой, хотя мое тело, а в особенности область рядом с моими трусиками, было в огне из-за него, из-за его прикосновений, из-за его внимания. Боль была физической, создавая трудности в формулировании слов.

— Я не так устроена, — призналась я неловко, мой голос дрожал, когда я сжала руки в кулаки, потому что они начали дрожать. — Я думаю, еще одна ночь вместе просто с целью доставить друг другу удовольствие будет концом наших отношений.

К тому моменту, как я закончила говорить, всё мое тело дрожало от усилий, чтобы удержать себя подальше от него.

Я прочитала в его глазах голод, но ещё увидела обиду и злость. Его пальцы сдвинулись с моего бедра, а я поймала его руку, прежде чем он смог бы полностью отстраниться. Я бережно держала ее в своих ладонях, и он позволил мне это.

Мой голос был дрожащим, а в глазах потемнело, когда я собрала все свое оставшееся мужество и сказала:

— Мартин, извини за то, что я сказала. Я вижу, что ты злишься на меня, я сделала тебе больно, и мне жаль. Но я не хочу потерять тебя окончательно. Не снова.

Злость в его взгляде утихла, но не исчезла полностью. Он кивнул, проскрежетав челюстью, и отвел глаза.

Он воспользовался моей хваткой на его руке и потянул меня вперед, но я сопротивлялась, чувствуя, как саднило кожу. Я не доверяла ему и, конечно же, не доверяла себе, чтобы противостоять ему.

Его взгляд снова поднялся ко мне, когда он почувствовал мое сопротивление. Он вглядывался в мое лицо, вероятно увидев мое смущение, боль и опасения, потому что его глаза сразу же наполнились чем-то, что выглядело похожим на прилив сожаления.

— Извини, Кэйтлин. Я... Боже, я такой придурок. Извини. — Сказав это, Мартин поднял руку, больше не удерживая меня, и смахнул большим пальцем две упавшие слезинки с моей щеки, его ладонь двинулась обратно по моей челюсти, бережно держа мое лицо.

— Иди сюда. — Он сглотнул, и я увидела, с каким усилием он это сделал. Он снова потянул меня за руку, и в этот раз я позволила ему прижать себя к его груди. Он переместил нас обоих на диване, пока мы не легли горизонтально, я полулежала на нем, уютно устроившись между его телом и диваном.

Я была так растеряна.

— Извини, — сказал он снова. — Извини меня.

Я всхлипнула.

— И ты меня. Я тоже извиняюсь. Я не хотела сделать тебе больно.

Его рука сжала меня.

— Ты прощена, и очевидно ты была права: я все ещё придурок.

Что-то в том, как он сказал "я всё ещё придурок", заставило меня чуть-чуть рассмеяться, но неопределенность и томительная боль в моей груди мешали мне расслабиться, когда я растянулась возле него. Его предложение использовать тела друг друга ощущалось как оскорбление, словно надругательство над священностью того, чем мы были связаны, по крайней мере, с моей стороны, и предполагаемой дружбой и доверием, которое мы построили.

И до сих пор...

Я почувствовала, как он нежно гладил мои волосы, другой рукой удерживая мою, играя с ней. Он поднял мои пальцы к своим губам и легонько касался их, лаская поцелуями кончики и костяшки пальцев. В конце концов я заставила себя расслабиться, смятение превратилось в грусть и наконец в изнеможение.

Моя щека уперлась в его грудь там, где билось его сердце, и я слушала его медленное, а потом равномерное биение, убаюкивающее меня.

Глава 10: Химическое равновесие

Я проснулась в своей постели с Мартином в качестве матраса.

Что означало, мы были в моей постели и я растянулась поверх Мартина. Я нахмурилась, исследуя свою память, чтобы подготовить себя полностью, если у нас был безумный секс, а я отрубилась во время этого. Но потом я вспомнила все из поздней ночи/раннего утра и вздохнула — одновременно сильно разочарованная и спокойная от облегчения. Он, должно быть, отнес меня в мою комнату и решил остаться со мной, ожидая моего пробуждения, а я была такой истощенной, что не проснулась.

Поступок очень по-мартиновски. Он был умен, поэтому знал, что я избегала бы его этим утром после вчерашней неловкости. Но я не смогла бы избежать Мартина в своей постели.

— Ты уже проснулась?