Пленен и опасен

— Не надо, — качнула я головой. — Ни один человек не должен терпеть такое. Подчиняться чужой воле. Я просто… хочу быть уверенной, что не сделаю хуже.

— Ты не сделаешь хуже, Эльвин, — улыбнулся старик. — Обещаю. Я помогу.

Вздохнув, я снова прикрыла глаза. Нащупала аркан.

Что ж. Возможно, я пожалею об этом. Но я не могла оставить Эрдана вот так. Зависимым, лишённым возможности добиться правды. Какой бы она ни была!

На этот раз получалось хуже. В голове метались мысли…

Антуан нашёл меня. Ниссвил знает, где я. Смогут ли они прийти за мной?

Он ведь действительно волновался за меня. И звал…

Домой.

Как же я хотела домой!

Аркан неожиданно легко рассыпался, растворяя следом руну, с которой был связан. Я давно его не использовала: в Бесцветных землях сила была нужна Эрдану. Но она словно ещё прибыла, сверкнула ярким, ослепляющим пламенем.

Контролирующий контур его ауры пошёл рябью. Начал медленно, словно через силу, распадаться на части, рассыпаться невидимым песком. Очищаться.

Копотливо, осторожно я двинулась дальше, деактивируя, стирая, удаляя по очереди всё, что поставила — там, в камере, стоя в объятиях принца Ниссвила и думая, будто моя жизнь навсегда предрешена. Пребывая в уверенности, что помогаю Атавии.

Эрдан пристально наблюдал за моими действиями — я ощущала его взгляд, присутствие, попытку контролировать.

Некоторое раздражение, что не трогаю печать подчинения.

Большинство из них были связаны с печатями мастера Ферта, поверх которых я накладывала свои.

Мастер приблизился. Сжал мои руки.

И принялся помогать, распутывать свои собственные узоры. Мне оставалось только любоваться сложностью многоуровневого, филигранного плетения.

В отличие от меня, старик взялся первой именно за свою печать подчинения.

И когда я смотрела, как миллиметр за миллиметром он развязывает, раскрывает узоры, высвобождая душу Эрдана из плена, вдруг осознала: моя-то печать подчинения всё ещё стоит.

Как так? Он же говорил…?!

— Вы… обманули меня? — воскликнула, открывая глаза, разрывая тишину, безмолвный контакт, в который мы втроём погрузились.

Мы стояли друг напротив друга, этаким треугольником. Совсем близко.

Эрдан посмотрел на меня, и в его янтарных глазах вспыхнуло что-то опасное, пугающее.

Ферт ничего не ответил, но молчать было выше моих сил:

— Вы сказали, что не можете снять свои печати, пока я не сниму свои! А на самом деле…

Ферт поднял на меня взгляд. Вздохнул устало.

— Да, — произнёс. — Я хотел, чтобы ты тоже сняла печати. Я хотел освободить его, как давным-давно себе пообещал. От всего, что за всю жизнь на него наложили.

Я перевела взгляд на Эрдана.

— Ты знал… — пробормотала.

Пленник промолчал. Никаких оправданий, никакого там «Прости, принцесса»… Он просто использовал меня! Вместе со своим учителем манипулировал моими чувствами! Снова!

— Ты же не жалеешь о том, что сделала, правда? — тихо спросил Ферт. — Давай доведём до конца, а потом… возможно, вы сможете поговорить по душам.

А разве у меня есть выбор? Одна-единственная печать, которая сорвётся, когда старик уничтожит всю основу!

— Сомневаюсь, что он на это способен, — бросила, не сдержавшись.

Эрдан глянул хмуро, но промолчал.

Обида пекла, прожигала сердце, точила разум. Мастер Ферт прекрасно мог снять и без меня свои печати. Мог позволить нам поговорить сначала! Дать мне всю информацию, прежде чем приму решение!

Даже удивительно, что Эрдан вообще принёс клятву.

Ох, неужели я ожидала от этого яростного, необузданного дикаря нормального, человеческого отношения? И будет ли он лучшим правителем, чем Ниссвил?

Какое-то время я пыталась успокоиться, почти машинально следя за действиями мастера.

Сила Эрдана полыхала, помогала Ферту, нетерпеливо сдирала остатки рун и арканов, высвобождаясь.

Даже зная, что он ослаблен, я поражалась его мощи.

Сама не заметила, как снова увлеклась, когда мастер вплотную приблизился к нижним, первым печатям и рунам. И не сразу поняла, что меня смущает.

Это были не человеческие печати. Подобными укрощают злых, свирепых, не идущих на контакт драконов.

И всё равно они отличались от того, что мы изучали в академии.

Было в них нечто пугающее, страшное. И скрывали они под собой тоже что-то ужасное. То, что невозможно было осознать.

Мастер замедлился: чужие плетения давались тяжело. Возможно, будь Трой жив, никто с ними не справился бы. Но сейчас они уже износились, истончились, и энергия создателя их больше не питала.

А энергия носителя, сдобренная ненавистью, разрушала.

Я подняла взгляд на Эрдана.

Внутри него вдруг задрожало… а после будто рвануло, раскидывая ошмётки чужой силы, ненавистных рун.

В глазах что-то сверкнуло. Зрачки вытянулись в узкие вертикальные щели. И, зарычав, он бросился на меня.

А клятва…

Его клятва почему-то тоже больше не действовала.

43

Снаружи взревели драконы.

— Эрдан!

Ферт дёрнулся наперерез, попытался остановить, однако Эрдан смахнул его на диван, словно игрушку.

Я машинально воззвала к остаткам своей печати — но это приостановило монстра лишь на несколько мгновений. Он сорвал её изнутри, сжёг, развеял.

Следом рассыпалась огненным пеплом призрачная цепь.