Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях

После недели соответствующей обработки Бажанов начал осторожно опрашивать, кто пожелал бы поступить в “русский народный отряд” для действий в тылу Красной армии. Даже слегка колебавшегося он не брал в отряд. В результате из 500 человек военнопленных красноармейцев 200 человек выразили желание идти драться с комвластью. Пошли с энтузиазмом. Нужно отметить, что примерно одна четверть Красной армии верна режиму сов. власти. Сюда относятся танкисты, летчики и прочие техники. В них бывшие красноармейцы, ставшие “народными партизанами”, готовы были стрелять, в простых же красноармейцев они категорически отказались стрелять, утверждая, что “они такие же, как и мы”.

Они надеялись справиться с ними словами.

Когда красным военнопленным был задан вопрос: с какими начальниками они желают быть отправлены на фронт, с красными или белыми, — они все выразили желание, чтобы командирами были назначены белые офицеры-эмигранты. Они опасались, что бывшие красные командиры в какой-то момент могут их предать, а что белые офицеры наверняка будут расстреляны вместе с ними и их, безусловно, не предадут.

Из 6 офицеров-эмигрантов 5 (2 штабс-капитана и 3 подпоручика) оказались, по словам Бажанова, блестящими. Между белыми офицерами и партизанами сразу же установились хорошие и доверчивые отношения и полное взаимное понимание. С офицерами велись предварительные занятия отдельно от красноармейцев.

Общая обстановка этого “опыта” оказалась неблагоприятной из-за суровой зимы и уже намечавшейся неудачи финского оружия. Солдатам предстояло расстаться с теплыми помещениями и горячей пищей и снова пускаться в снежные просторы для ведения партизанских действий.

Один использованный “русский народный отряд” пробыл на фронте 10 дней. Он состоял из штабс-капитана К. и 30 бывших красноармейцев, которые называли себя “народноармейцами”. Они всюду искали и находили встречи с красными патрулями. В течение трех дней к отряду штабс-капитана К. присоединилось якобы свыше 200 вооруженных красноармейцев-противников».

Быстрое окончание войны предотвратило далеко идущие планы формирования русских национальных частей. Да и могли ли они осуществиться, если Бажанов приводит цифру 450, статья — 200, а реально «использовалось», как выходит, — всего 30…

Но вернемся в Южский лагерь. Там в период оперативной работы чекистов с бывшими военнопленными бойцами и командирами подробно выясняли: «Кто сдался добровольно? Кто как себя вел в плену? Кто поверил вражеской пропаганде? Кто выдавал своих однополчан-коммунистов и комсомольцев?»

28 июня Берия доложил Сталину:

«В Южском лагере содержится 5175 красноармейцев и 293 чел. начсостава, переданных финнами при обмене военнопленными. Оперативно-чекистской группой выявлено и арестовано 414 человек, изобличенных в активной предательской работе в плену и завербованных финской разведкой для вражеской работы в СССР. Из этого числа закончено и передано прокурором МВО в Военную коллегию Верховного суда СССР следственных дел на 344 чел. Приговорены к расстрелу 232 чел. Приговор приведен в исполнение в отношении 158 чел.

Бывших военнопленных в числе 4354 чел., на которых нет достаточного материала для предания суду, подозрительных по обстоятельствам пленения и поведения в плену, — решением Особого Совещания НКВД СССР осудить к заключению в исправительно-трудовые лагеря сроком от 5 до 8 лет.

Бывших военнопленных в количестве 450 человек, попавших в плен, будучи ранеными, больными или обмороженными, в отношении которых не имеется компрометирующих материалов, — освободить и передать в распоряжение Наркомата обороны».

И еще одна «новинка» того времени, применяемая к освободившимся из плена соотечественникам, на которых нет достаточного материала для предания суду, подозрительных по обстоятельствам пленения и поведения в плену, — «решением Особого Совещания НКВД СССР осудить к заключению в исправительно-трудовые лагеря сроком от 5 до 8 лет». То есть фактически невиновных, на всякий случай, посадить…

КОНВЕНЦИИ И ГЕРМАНСКАЯ ПОЛИТИКА

Однажды молодой женевский предприниматель Анри Дюнан, проезжая через Италию, увидел поле сражения, где сошлись французы и итальянцы при Соверено. Это было 24 июня 1859 года. Испытав шоковое состояние от ужасающего зрелища огромного числа раненых, оказавшихся без элементарной помощи, вернувшись в Женеву, он написал книгу.

Считается, что именно она пробудила швейцарское общественное мнение. А в 1863 году в Женеве был создан Международный комитет Красного Креста с задачей: защищать военных и гражданских лиц, ставших жертвами военного конфликта, помогать раненым, военнопленным, политическим заключенным и жителям оккупированных территорий.

На следующий год правительство Швейцарии пригласило правительства двенадцати стран на встречу, где они договорились помогать раненым солдатам на поле боя.