Плексус

– Он подъедет в следующем такси, – сказал Кронски. – Ему нужно позвонить.

– Да, – вдруг спохватившись, крикнул он мне, – а как же твоя жена?

– Все в порядке, – ответил я и помахал им рукой.

Вернувшись обратно в дом, я обнаружил портфель Кромвеля и мелочь, выпавшую у него из карманов. Открыл портфель, увидел в нем множество документов и несколько телеграмм. Последняя была из министерства финансов: в ней Кромвеля просили непременно позвонить в полночь какому-то лицу – позвонить срочно. Я съел сэндвич, просматривая юридические документы, выпил еще бокал вина и решил позвонить в Вашингтон от имени Кромвеля. Чтобы связаться с человеком на другом конце линии, пришлось затратить чертовски много усилий; когда это удалось, мне ответил сонный, хриплый и раздраженный голос. Я сказал, что у Кромвеля сейчас некоторые трудности, но что он позвонит завтра утром.

– А вы? Кто вы такой?.. – настаивая, несколько раз повторил голос.

– Он позвонит вам утром, – проигнорировав вопросы, ответил я. И повесил трубку.

Выйдя наружу, я побежал изо всех сил. Я знал: он позвонит снова. И боялся, что он напустит на меня полицию. Чтобы добраться до телеграфной компании, я сделал довольно большой круг, а оттуда послал телеграмму Кромвелю, в отель «Коммодор». Моля Бога, чтобы Кронски благополучно доставил его туда. Уже выходя с телеграфа, я вдруг спохватился, что Кромвель может не получить сообщение аж до следующего полудня. Дежурный, чего доброго, передаст ему телеграмму только после того, как Кромвель проспится. Я зашел еще в одно кафе и позвонил в «Коммодор», настаивая, чтобы ночной коридорный разбудил Кромвеля сразу же, как только в отель поступит телеграмма.

– Облейте его холодной водой из графина, если понадобится, – сказал я, – но убедитесь, что он телеграмму прочитал… это вопрос жизни и смерти!

Когда я вернулся, Мона прибирала в квартире.

– Кажется, вы порядком повеселились, – сказала она.

– Порядком, – подтвердил я.

Я увидел валявшийся на полу портфель. Он понадобится ему, когда он будет звонить в Вашингтон.

– Слушай, – сказал я, – надо поскорее найти такси и передать эту штуку Кромвелю. Я просмотрел бумаги внутри. Это динамит. Их небезопасно держать у себя.

– Езжай сам! – сказала Мона. – Я слишком устала.

Так я снова оказался на улице и спустя некоторое время подъезжал к отелю, как и предсказывал Кронски, в следующем такси. Войдя в отель, я обнаружил, что Кромвель уже удалился к себе в номер. Я добился, чтобы коридорный отвел меня к нему. Кромвель лежал на неразостланной постели в одежде, шляпа лежала рядом. Я опустил портфель ему на грудь и на цыпочках вышел вон. Затем велел коридорному отвести меня в контору к администратору, объяснил тому, в чем дело, и заставил коридорного засвидетельствовать, что я в его присутствии положил портфель на грудь Кромвелю.

– Назовите, пожалуйста, свое имя! – попросил администратор, несколько настороженный экстраординарностью моих действий.

– Пожалуйста, – сказал я, – доктор Карл Маркс из Политехнического института. Если возникнет какое-нибудь затруднение, можете позвонить мне утром. Мистер Кромвель, агент ФБР, – мой друг. Он выпил чуть лишнего. Надеюсь, вы за ним присмотрите?

– Разумеется, – сказал администратор заметно встревоженным голосом. – Вам можно позвонить в любое время?

– Да, я пробуду там весь завтрашний день, – сказал я. – Но если я выйду, спросите мою секретаршу – мисс Рабинович, – она знает, как со мной связаться. А сейчас мне нужно немного поспать… завтра в девять мне надо быть в операционной. Большое спасибо вам! Доброй ночи!

Коридорный проводил меня до вращающегося турникета. Моя болтовня, по-видимому, произвела на него глубокое впечатление.

– Вам такси, сэр? – спросил он.

– Да, – сказал я и вручил ему найденную на полу мелочь.

– Большое, большое вам спасибо, доктор, – сказал он, кланяясь, шаркая ножкой и одновременно подводя меня к такси.

Я велел таксисту отвезти меня на Таймс-сквер. Там выбрался наружу и поспешил в подземку. Подойдя к кабине для размена, я вспомнил: черт, у меня же не осталось ни цента! Последний четвертак я шоферу отдал. Я поднялся вверх по ступенькам и встал у кромки тротуара, задаваясь вопросом, где и как достать нужную позарез монету? Мимо прошел ночной посыльный. Я всмотрелся в него: не знакомый ли? Затем вспомнил о Гранд-Сентрал. Наверняка там я найду кого-нибудь из знакомых. Я двинулся к Гранд-Сентрал, бодро прошествовал вниз по аппарели, и, конечно же, там за конторкой сидел необъятный, как сама жизнь, мой старый друг Дриггс.

– Дриггс, не одолжишь мне пять центов?

– Пять центов? – удивился Дриггс – Вот тебе доллар!

Мы поболтали с минуту, и я снова нырнул в подземку.