Плеханов

Прежде всего, повторяю, я горжусь тем, что среди русской молодежи существует партия, которая искренне и без оговорок приняла великие экономические и исторические теории Маркса и решительно порвала со всеми анархистскими и несколько славянофильскими традициями своих предшественников. И сам Маркс был бы также горд этим, если бы прожил немного дольше. Это прогресс, который будет иметь огромное значение для развития революционного движения в России. Для меня историческая теория Маркса — основное условие всякой выдержанной и последовательной революционной тактики; чтобы найти эту тактику, нужно только приложить теорию к экономическим и политическим условиям данной страны» [18].

Значительную часть тиража книги удалось переправить в Россию. Есть несколько свидетельств о том, как она была воспринята на родине. В автобиографической повести М. Горького «Мои университеты» описана сцена чтения в одном из нелегальных кружков Казани книги Плеханова. «…Комната пустая, без мебели, только — два ящика, на них положена доска, а на доске — как галки на заборе — сидят пятеро людей. Лампа стоит тоже на ящике, поставленном «попом». На полу у стен еще трое и на подоконнике один, юноша с длинными волосами, очень тонкий и бледный. Кроме его и бородача, я знаю всех. Бородатый басом говорит, что он будет читать брошюру «Наши разногласия», ее написал Георгий Плеханов.

Во тьме на полу кто-то рычит:

— Знаем!

Чтение длится утомительно долго, я устаю слушать, хотя мне нравятся острые и задорные слова, легко и просто они укладываются в убедительные мысли.

Как-то сразу, неожиданно пресекается голос чтеца, и тотчас же комната наполнилась возгласами возмущения.

— Ренегат!

— Медь звенящая!..

— Это — плевок в кровь, пролитую героями.

— После казни Генералова, Ульянова…».

Несмотря на возмущение ярых и недальновидных народников, книга Плеханова заставила задуматься многих революционеров, а некоторых из них привела впоследствии в лагерь социал-демократов.

Сохранилось и еще одно очень интересное свидетельство. В конце 1887 года известная деятельница «Народной воли» Софья Михайловна Гинзбург писала: «Книг в России совсем нет, за исключением «Наших разногласий», которыми наводнена теперь Россия. На весь Питер имеется один экземпляр «Календаря» («Народной воли». — Авт.) и ни одного «Вестника «Народной воли». В Одессе ничего нет, в Харькове один экземпляр «Календаря». «Наши же разногласия» посланы в Россию в количестве 10 пудов… и я этому охотно верю, потому что везде видела по нескольку экземпляров, а ведь «Наши разногласия», «Социализм и политическая борьба» имеют свое влияние, и влияние сильное, с которым нам придется считаться… я лично видела людей, разбитых его (Плеханова. — Авт.) теориями. И главное — его тон… его уничтожение всего прежде существующего — все это положительно влияет…»

В Петербурге в 1884–1885 годах действовала социал-демократическая группа Д. Благоева, будущего основателя Болгарской рабочей партии. Ее члены написали группе «Освобождение труда»: «Если эта книга и не заставит вполне примкнуть к мнениям нашей группы (хотя наблюдалось уже и такое явление), то несомненно, что она даст массу материала для критики народовольческой программы, а переработка этой программы положительно необходима в интересах борьбы. Если возможно будет, присылайте этой брошюры побольше» (3—VIII, 233).

Но пересылать издания группы было очень трудно. Еще до выхода «Наших разногласий», в марте 1884 года, Дейч был арестован на границе с Германией при попытке переправить контрабандным путем в Россию тюки с нелегальными изданиями. Группа к этому времени располагала уже рядом изданий: вышедшие еще до ее создания в серии «Социально-революционная библиотека» «Манифест Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса, «Наемный труд и капитал» К. Маркса и «Программа работников» Ф. Лассаля, а также первые два выпуска «Библиотеки современного социализма» — «Социализм и политическая борьба» Плеханова и «Развитие научного социализма» [19]Ф. Энгельса. Но как их распространять?

За границей — в Швейцарии, Германии, Франции — в то время были довольно многочисленные колонии русских политических эмигрантов, кроме того, там обучалось значительное число выходцев из России. Были это в значительной своей части женщины, так как из-за закрытия женских курсов при Медицинской академии почти все желавшие стать врачами поехали за границу. Приезжали учиться в заграничных университетах молодые люди, лишенные права поступать в учебные заведения России из-за «черты оседлости», введенной царским правительством для еврейского населения, а также студенты, которым претила атмосфера полицейского режима царской России, — они хотели получить основательное и более демократическое образование. Вот к ним-то и обратились члены группы «Освобождение труда» — навербовать сторонников и организовать с их помощью пересылку изданий и корреспонденций в Россию.