Плеханов

Но как бы ни объяснять позицию Плеханова в годы войны, она была и остается ничем не оправдываемым отступлением от принципов пролетарского интернационализма, которое принесло вред развитию революционного движения во всем мире. Большевики решительно боролись против социал-шовинизма Плеханова. В брошюре «Социализм и война», выпущенной через год после начала войны, Ленин писал: «Великая европейская война 1914–1915 гг. дала всем европейским, а также русским с.-д. возможность проверить их тактику на кризисе всемирного размера. Реакционный, грабительский, рабовладельческий характер войны со стороны царизма еще несравненно нагляднее, чем со стороны других правительств. Тем не менее основная группа ликвидаторов (единственная, кроме нашей, имеющая серьезное влияние л России, благодаря ее либеральным связям) повернула к социал-шовинизму! Обладая довольно долгое время монополией легальности, эта группа «Нашей Зари» повела проповедь в массах в смысле «непротиводействия войне», пожелания победы тройственного (теперь четверного) согласия, обвинения в «сверхсмертных грехах» германского империализма и т. п. Плеханов, с 1903 года дававший многократно образцы своей крайней политической бесхарактерности и перехода к оппортунистам, занял еще резче ту же позицию, расхваливаемый всей буржуазной печатью России. Плеханов опустился до того, что объявлял войну справедливой со стороны царизма и в правительственных газетах Италии помещал интервью, втягивая ее в войну!!» [94]

Плеханов согласился стать одним из редакторов журнала «Призыв», в котором участвовали не только меньшевики, но и эсеры. Журнал этот занимал ярую шовинистическую позицию. Ближайшими сподвижниками Плеханова в этом журнале были Н. И. Иорданский и А. И. Любимов. Около него крутились людишки самого низкого сорта, которые пытались прикрыть его именем самые неблаговидные и подлые дела. Например, авантюрист Г. Алексинский, одно время находившийся в рядах большевиков, а затем ставший ренегатом, обманным путем поместил статью Плеханова в петербургской газете «Русская воля», которая выходила на средства царского правительства. Протесты Плеханова и его жены ничего не могли изменить.

Оказывал всяческие «услуги» Плеханову и А. В. Амфитеатров, буржуазный писатель-фельетонист, основатель газеты «Русская воля», которая вела погромную кампанию против Ленина и большевиков.

Под влиянием Плеханова группа русских эмигрантов вступила добровольцами во французскую армию. Сохранилось много писем к нему от русских волонтеров, где они писали о тяжелых условиях жизни в казармах, о плохом отношении к ним офицеров. В 1915 году, ложно обвинив некоторых русских волонтеров, французские военные власти приговорили их к расстрелу и каторге. Плеханов писал французским социалистам, требуя отменить эти несправедливые приговоры. Но эти протесты не были приняты во внимание.

Многие волонтеры погибли на фронте. Среди них был рабочий-революционер из Тулы Михаил Федоров, к которому Плеханов был особенно привязан. Плеханов тяжело переживал гибель русских парней, посланных на фронт с его благословения. Но по-прежнему продолжал считать, что это надо во имя исполнения «патриотического долга».

В ходе первой мировой войны позиции бывших членов группы «Освобождение труда», отошедших в годы ликвидаторства от Плеханова, опять сблизились. Засулич в декабре 1914 года писала из Петербурга Льву Дейчу, который был в это время в США: «Жорж по отношению к войне занял позицию совершенно простую и по-моему верную».

Л. Дейч начал снова переписываться с Плехановым, причем отвечала ему от имени мужа Розалия Марковна.

Плехановская проповедь «войны до победного конца» вызвала протесты со стороны рабочих, солдат, передовой интеллигенции России. Ряды сторонников Плеханова все больше и больше редели.

2. Возвращение на родину

В феврале 1917 года Плеханов жил в Сан-Ремо. Он писал главу об А. Н. Радищеве, которая должна была завершить III том «Истории русской общественной мысли». В начале этой главы Плеханов писал: «Миросозерцание Радищева хотя и не тождественно с миросозерцанием передового человека нашего времени, — по весьма понятной причине тождество является здесь, очевидно, невозможностью, — однако связано с ним узами близкого родства. Идеи, на которых он воспитался, были теми идеями, под знаменем которых совершился плодотворный общественный переворот конца XVIII века и которые частью до сих пор сохранили свое значение, а частью послужили теоретическим материалом для выработки нынешних наших понятий» (1—ХХII, 333).

Плеханова радовала мысль, что он кончает работу над XVII и XVIII веками и сможет наконец-то приступить к анализу истории общественной мысли XIX века, по которому у него уже было немало сделано. Он начал обрабатывать материал о декабристах, намереваясь подробно рассмотреть их взгляды.