Плеханов

— Вы плохо знаете сей предмет, милая барышня, — забеспокоился Гапон, а Ольга Санина, начав догадываться, кто ее собеседник, прекратила опасный разговор.

Когда Гапон ушел, Плеханов долго еще расспрашивал ее о том, что она слышала об этом обществе.

— Ну уж ну, мы-то считали Гапона невежественным, легкомысленным, но что он еще и провокатор — этого не думали.

Вскоре Гапон дал интервью одному из редакторов парижской газеты «Matin», где он называл Витте «единственным значительным человеком» в России и призывал революционеров «найти связующую с ним точку соприкосновения».

Только тогда Плеханов «раскусил» Гапона.

Прочитав его интервью, Плеханов написал гневное письмо в редакцию «Humanit?», в котором рассказал французским социалистам, как Гапон сеет раздор в среде петербургских рабочих. Он писал, что тактика Гапона «сводится к созданию в среде русского пролетариата своего рода лейб-гвардии для г. Витте, лейб-гвардии, которую можно было бы противопоставить социалистическому «течению». Международная социал-демократия не может одобрить такую тактику и не может доверять человеку, ее практикующему».

И действительно, в марте 1906 года Гапон, который еще год назад стал агентом охранки, был разоблачен и казнен группой эсеров, которые до этого слепо ему верили. Вскоре Плехановы узнали историю предательства и бесславной гибели священника Георгия Гапона, авантюриста и провокатора, выплывшего на гребне революционных событий России.

Совсем другая встреча произошла в августе 1905 года. Накануне этого визита Плеханов напечатал во втором номере «Дневника социал-демократа» заметку, где он писал: «Чем дальше идет русская революция, тем очевиднее становится та истина, что для ее победы над старым порядком нужен переход хоть части войска на сторону народа.

Восстание на броненосце «Потемкин» показало всем и каждому, что мысль о таком переходе не заключает в себе ничего фантастического. Оно свидетельствует о том, что рабочие и крестьяне, одетые по приказанию начальства в военную — сухопутную или морскую — «форму», далеко не так недоступны влиянию великих освободительных идей нашего времени, как это могли думать некоторые недостаточно осведомленные сторонники свободы. Оно дало другим частям войска хороший пример, который, наверно, не останется без подражания. И в этом заключается огромное значение восстания на «Князе Потемкине Таврическом». Труден только первый шаг. Честь и слава тем, которые его сделали» (1—XIII, 320–321). Далее Плеханов писал о том, что, с его точки зрения, потемкинцы сделали две ошибки. Он считал, что матросы должны были высадиться в Одессе и возглавить выступление рабочих, снабдить оружием восставших. Кроме того, он указывал, что нельзя было дожидаться прибытия остальной эскадры — «ведь революционные события не ждут, и случай, упущенный сегодня, крайне редко возвращается по желанию упустивших его революционеров» (1—XIII, 321). Плеханов призывал к объединению сил восставших матросов и солдат с революционной народной массой. Эта заметка показывает, что Плеханов, несмотря на скудную информацию, с жадным вниманием следил за развитием революционных событий в России и пытался оценить уроки восстания на броненосце «Потемкин».

И вот однажды на квартиру Плехановых пришли семь человек в матросской форме российского флота. Это были матросы с броненосца «Потемкин».

Сначала они немного стеснялись Плеханова, его жены и дочерей, но вскоре, почувствовав, как рады их приходу, настроились на теплый, дружеский разговор.

За столом матросы рассказывали о ходе восстания, о том, как ведется у них пропаганда.

Несколько раз потемкинцы приходили к Плеханову. Он употребил все свои связи, чтобы найти им работу и жилье.

Среди этой группы матросов большинство были уже немолодые люди, много лет прослужившие на флоте. Их сочный, народный юмор очень нравился Георгию Валентиновичу.

Через некоторое время часть потемкинцев вернулась в Россию, часть осела в Швейцарии и Франции. Самый молодой матрос — Михаил Соломин — остался в Швейцарии. Дочери Плеханова нашли ему комнату, договорились об уроках русского языка и арифметики — Михаил был почти неграмотным. Георгий Валентинович сначала расспрашивал его об успехах в учебе, а потом о жизни в деревне.

В конце 1905 года в России ширился революционный подъем пролетариата. В октябре политическая стачка распространилась на всю страну, крестьянским движением было охвачено более трети территории России. Стремясь спасти самодержавие, царь 17 октября 1905 года «даровал» народу манифест, в котором обещал гражданские свободы и созыв законодательной Думы.

В. И. Ленин, собираясь выехать в Россию, сделал все возможное, чтобы установить контакт с Плехановым. Он отправил письмо в ЦК партии, спрашивая мнение товарищей о вводе Плеханова в редакцию журнала «Новая жизнь». В конце Ленин писал: «Я сделаю еще попытку сблизиться с ним, хотя надежды не очень много» [64].