Плеймейкер

— Что теперь? — спрашиваю я, сама невинность, проводя руками по его обхвату.

Дыхание Клэя становится поверхностным.

— Соси.

Он такой широкий, и хотя я много раз играла с ним, мне едва удавалось обхватить его губами, не говоря уже о том, чтобы сделать ему настоящий минет. Кажется, его это никогда не волновало.

Сейчас я больше всего на свете хочу, чтобы ему было хорошо. Я наклоняюсь вперед, и мой язык высовывается, чтобы лизнуть нижнюю часть. Его мышцы напрягаются, и я слышу его низкий рык.

— Да, блядь.

Эти слова подстегивают меня. Это вызов, и, кажется, в последнее время мне это нравится. Мышцы моей челюсти ноют, когда я беру его в рот.

Это неловко. Но также невероятно сексуально.

От его давления на мой язык его член покрывается слюной. Я начинаю двигаться вверх и вниз, мои пальцы едва обхватывают его.

Клэй снимает рубашку, не отрывая от меня взгляда, выгибаясь, чтобы прижаться глубже.

— Черт возьми, Нова. Ты такая красивая, когда сосешь мой член.

Я ерзаю на подоконнике, чтобы устроиться поудобнее, или настолько удобно, насколько это возможно, затем возвращаюсь к своей работе.

Его рука тянется к моим волосам, и он крепко сжимает пряди. В следующую секунду он еще сильнее насаживает меня на свой член. Я задыхаюсь, но это стоит того, чтобы почувствовать, как он бьется в моем рту.

Он такой великолепный, его крепкое тело, покрытое татуировками, изгибается в лучах солнечного света, проникающего через окно.

Я жажду его.

На этот раз я беру его дальше, его член упирается в мое горло, пока мне удается не подавиться им. Я нахожу ритм, направляемый его руками, но не скованный ими. Ускоряюсь, когда хочу, добавляю немного движения языком вокруг головки его члена.

Но когда я снова беру его глубоко, он стонет и отстраняет меня.

— Что не так? — я задыхаюсь.

— Как бы сильно я ни хотел, я не кончу тебе в рот, потому что мне нужно трахнуть тебя, — Клэй скользит рукой мне под юбку и в трусики. — Ты будешь хорошей девочкой и кончишь на мой член.

При следующем толчке два его пальца проскальзывают внутрь меня.

Вскоре он уже двигает мной, его большой палец нажимает на мой клитор.

— Это не твой член, — услужливо выдыхаю я.

— Ты сначала кончишь на мои пальцы, — отвечает он, ничуть не менее услужливо.

Я уже сжимаюсь вокруг него, волны экстатического удовольствия охватывают меня, пока я не превращаюсь в месиво из толчков.

Он вынимает из меня свои пальцы и снимает с меня майку.

Я на секунду залюбовалась его красивым телом, твердыми линиями мышц и татуировками, которыми он помечен повсюду. Клэй приподнимает мои бедра и одним движением снимает с меня юбку и трусики.

— Похоже, ты начинаешь привыкать к Лос-Анджелесу, — говорю я, стараясь не обращать внимания на то, что сижу в окне полуголая.

— Мне это начинает нравиться.

Вероятно, это не то, что имела в виду риэлтор, когда сказала, что мы можем вернуться сегодня.

— Предполагалось, что мы будем осматривать дом, — поддразниваю я, накручивая прядь волос на палец.

— Нужно убедиться, что он крепкий, — его взгляд голодно пробегает по мне, а затем возвращается к моим глазам. — Держись.

За что?

Но я хватаюсь за края окна, чтобы удержать равновесие, пока он поднимает мои колени, пока они не прижимаются к моей грудной клетке. Он располагается между моими бедрами, поглаживая членом мою влажную киску.

Оооо.

Клэй берет меня за бедра одной рукой и погружается внутрь. Мое тело растягивается, чтобы подстроиться под него, и от этого ощущения я задыхаюсь.

Мы отражаемся в зеркале на другой стороне комнаты, его невероятная задница выгибается, когда он погружается в меня с неумолимым ритмом. Мы двигаемся вместе, я держусь за подоконник одной рукой, а он — другой. Велика вероятность, что я вот-вот упаду в сад.

Это того стоит.

— Я близко, — шепчу я.

Его лицо прижато вплотную, темные глаза горят голодом и потребностью.

— Ты такая сексуальная, когда кончаешь, — шепчет он мне в губы. — Так чертовски сексуально то, как ты доверяешь мне.

Он имеет в виду физическое доверие?

Я так не думаю.

По крайней мере, не только

Я сжимаюсь и теряюсь.

Наслаждение врывается в меня, как буйство красок и текстур, играющих друг с другом неожиданными и великолепными способами.

Клэй стонет, напрягаясь внутри меня. В зеркале каждый мускул его спины, задницы и ног сжимается, когда он кончает. Он — искусство, проклятая скульптура эпохи Возрождения, только он грязный и настоящий.

Когда мы опускаемся, я понимаю, что мы добрались до пола. Он подо мной, защищая меня от дерева.

— Спасибо, — бормочет он мне в волосы.

Я не думаю, что он имеет в виду минет.

Его пальцы запускаются в мои волосы, убирая их с моего вспотевшего лица. В выражении его лица столько нежности.

— Думаешь, дом достаточно крепкий? — я спрашиваю.

— Может, и подойдет.

Его медленная ухмылка заставляет мое сердце замирать.

— Я даже не рассказала тебе о маргаритках.

Следующие две недели пролетели как в тумане.

Дом был обставлен мебелью, но я расставляла наши вещи и заказывала то, что нам нужно. Клэй перевез большую часть своих вещей из Денвера.