Плейлист волонтера

Домой я приехал неудовлетворенный. И… опять вернулся к Осе. Блять, зачем??? Что тащило меня, ЧТО блять, какая такая смертная тоска?.. Кажется, если бы я лег, недвижим и пьян, – то даже ветер пригнал бы мою тушку, переворачивая и царапая ее об асфальт, к дому Осы, и, подняв метра на два, ебнул бы на капот KIA Sportage, и сигнализация разверещалась бы, и вышла бы Оса, вся в золоте, и уебенила бы меня заклятьем…

Я начал много пить. Очень. Каждый день.

Поиски вообще ушли из жизни.

Оса бесилась, но главная ее головная боль – ипотека, выросшая в два раза вместе с швейцарским франком, – была сильнее.

Правда, постепенно она начала понимать, видимо, что я – способ выбраться из этого дерьма. И решила исправить положение. Она начала за мной ухаживать и подталкивать: возьми подработку, не пей, а мы тебя тут покормим, и вообще у нас всё так хорошо и дружно… Перемена была столь разительна, что я даже с пьяных глаз не мог не заметить. Видимо, ее тоже довело отчаянье, и вместо психоза она выбрала смирение. То есть меня, ебаната.

8 марта. День, в который неизменно происходит хуйня.

Оса решила, что нельзя допустить, чтобы я один полетел на обучалку в Ебург. Мало того, она решила, что в этот хуев праздник она сделает себе подарок.

Я был настолько явно против совместной поездки, что это нельзя было не заметить. «Нет, ты мне нахуй там не нужна», – прямым текстом говорил я.

Но дело же отрядное, мать его растак. Она заказала билеты (это делала именно она в отряде) у спонсоров на нас обоих. Гостиницу тоже.

В аэропорту началось что-то невероятно блять тупое, неожиданное и ужасное. Она прислала мне фото своей пизды. Из туалета. Ушла в туалет, сфотографировала пизду и прислала. Я смотрел на экран, стоя в очереди в «БургерКинг». Я охуел настолько, что не сразу закрыл картинку. Армяне, стоявшие рядом, тоже начали смотреть в экран. Я взял два пива. Первое выпил почти залпом. Армяне за соседним столиком угорали. Подошла Оса, и армяне всё поняли.

Мне нечего было сказать – ни Осе, ни армянам, которые подмигивали.

Мы прилетели, я провел обучалку у Ройзмана – в доме, где у него полно икон.

Когда я рассказывал о поисках в своем духе – и вы тут тоже нихуя не сможете, – меня перебила симпатичная блондинка.

– Ты врешь, – сказала она.

– Почему?

– Я эксперт по реакциям, знаешь, как «Обмани меня», только преподаю в ФСБ. Ты сейчас делаешь характерные жесты – отступаешь назад, не веришь в то, что говоришь, трешь ухо и нос, значит, врешь.

Ее звали Леной. После обучалки я позвал ее в кафе, и, если бы не Оса, вечер у нас с Леной был бы что надо. Но нет.

Потом нас – уже поздно вечером – позвали в бар местные поисковики. Меня отдельно попросили переодеть штаны: «У нас “на спорте” нельзя, в бар не пустят. Считается, что только люди с окраин так ходят. Ну, гопники с Химмаша». Я надел джинсы, и мы пришли в ебургский бар: все девки в платьях и на каблуках. Тут тоже могло бы повезти. Но нет. Оса.

Она так мне надоела, что, когда вышла из душа в костюме в сеточку, где вырез был только на пизде, – я просто обложил ее хуями.

Она – вся такая, по ее мысли, эротичная – была не готова к этому обкладыванию и начала драться. Ее 8 марта из планируемых секс-игр превратилось в адову битву. Мы вовремя остановились – сказался присутствующий у обоих опыт разводов и предшествующих семейных драк.

Я надеялся, что всё кончено. Но нет.

54. «Ленинград»: «Турбобой»

Оса съехала с катушек и решила устроить мне сюрприз на день рождения. Она позвала моего друга детства, Кису и ее парня (того самого предпринимателя, которому суждено было вскоре попасть в долги к ингушам). С парнем мы не были знакомы, но именно он был за рулем машины Осы.

Я начал пить прямо с утра. Хотя даже не знал, куда мы едем. Уже к МКАДу я был пьян.

Там, на выезде из Москвы, мне подарили халат – белый, как у Лебовски, у лучшего чувака на планете. Всегда жалел, что я не в Лос-Анджелесе 1991 года, у меня нет Уолтера и боулинга, да и ебанутая художница завсегда была бы кстати. А ковры – хуй с ним с коврами, никогда не любил их.

Короче, я оказался в голубых «авиаторах» Ray-Ban и белом халате, с бутылкой Jim Beam, в тачке, на Смоленской трассе.

Я быстро догнал, что мы едем в Минск. Меня эта история напрягла: столица Белоруссии – вот уж не лучшее место гулять в халате пьяным.

Но, пока мы ехали, я ужрался и заснул. А мои друзья и Оса совершили ошибку. Угадаете? Они дали мне проснуться. ДАЛИ МНЕ ПЬЯНОМУ ПРОСНУТЬСЯ. Так нельзя поступать. Потому что до сна я, пьяный, как правило, счастлив, иногда избыточно сексуально активен, но в целом безвреден. А после – блять, ну почему, ну за что, все же знали об этой фишке…

Я хамил продавщице на заправке, заявив, что большего дерьма, чем Белоруссия, я еще не видел (что вообще-то неправда: мне там нравится), потом перебежал шоссе и ловил машины, стоя у отбойника посередине дороги. Мой друг детства, не знаю как, уговорил меня сесть в тачку. Ваня, парень Кисы, сильно нервничал – он не ожидал такого пиздеца. К их счастью, я выпил и снова уснул.