Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2016

Роман

Тебе – почти что сорок,
а мне – почти что двадцать.
И мокрых листьев шорох
мешает целоваться.

Не то пройдет соседка,
не то сосед заглянет,
и хоть цела беседка –
беседовать не тянет.

Качнет шары гортензий
или шепнет на ушко,
но к ветру нет претензий –
проглядка и прослушка!

Потом промчится время,
летучее, как пламя.
И что там станет с теми,
застенчивыми, нами,

никто уже не вспомнит,
никто уже не знает.
Лишь ветер парус комнат,
как прежде, надувает.

Там мне – почти что сорок,
тебе – почти что двадцать.
И кажется, что – морок,
и тянет целоваться.

И видится, что шалый
горит огонь в камине.
И губы твои – алы,
и губы мои – сини

от взглядов этих жарких,
застенчивого «здрасьте»,
от этой кочегарки
безумия и страсти.

…Закуришь, выйдешь в сени.
Я встану на пороге
у молодости, лени,
у полной безнадёги…

* * *

Все пропадет – и молодость, и сила
не одного сводящая с ума.
Покинут все меня. Не ты ли, милый,
средь первых будешь?..
Да и я сама
уйду от вас. Снега моей державы,
моих степей глухие ковыли
и сильных рек большие переправы
меня спасут от близости земли –
сырой, отверстой, глинистой…
Печалью
нас в этом мире вряд ли удивишь.
…Две девочки – две парки за плечами
прядут, прядут немыслимую тишь.
И им в ответ семь ангелов играют,
и, содрогаясь, слышу я вдали –
моих любимых ангелы сзывают
на Страшный Суд – со всех концов земли.

1981

* * *

Зеленоваты без претензий,
почти уже в осеннем гриме,
ажурные шары гортензий –
гидрангий, как сказали б в Риме –
не нашем нынешнем, а Древнем,
и также древности подобны,
пристанционные деревни
микроскопически подробны:
заборы, мостики, перила,
старуха в пестром «адидасе»,
и все, что не было и было
в каком-нибудь девятом классе.
Мы сами выбрали разлуку,
чтоб к прошлому казаться ближе,
и если ты протянешь руку,
я, может быть, ее увижу –
из этой электрички шумной,
из нашей жизни безутешной,
из юности ее безумной,
её гортензии нездешней…

2004

Синий дом

Почти что на краю оврага
есть синий обветшалый дом.
Но мы не сделаем ни шага,
чтоб снова очутиться в нем.

Пускай в малине одичавшей
гудят огрузлые шмели.
Но я молюсь, чтоб эту чашу
повторно мимо пронесли.

И ты молись, чтоб всё пропало,
рассыпалось до мелких снов,
чтобы на паперти вокзала
нам не хватило нужных слов.

Чтоб было глупо все, как было,
и, не растрачивая пыл,
чтоб я всю жизнь тебя любила,
чтоб ты всю жизнь меня любил.

2005