Плацдарм (СИ)

Серж повел меня в сторону центрального здания — по незнакомому лабиринту из тентов и хлипких фанерных загончиков. Злобно сопел в спину, на два шага тыкая острием болта. Надоедливое приставучее чмо… Загляни он мне в лицо, удивился бы. Я улыбался — каждый шаг приближал меня к эпицентру местной помойки, и инсталляция мелко подрагивала от близости сенса…

— Замер, — команда прозвучала близ широкого прохода вдоль стадионной стены. На свободном пространстве просматривались несколько кострищ и россыпи остатков активной лагерной жизни. У самой стенки выстроились клетки, густо задрапированные сеткой — часть пустовала, в некоторых виднелись смутные силуэты. С перевернутого ведра, близ сизых витков дымка над углями, подорвался сухонький мужичок в плаще и папахе. Встретил Сержа, пошептался, меряя меня жадным взглядом, и неожиданно часто закивал. Папаха соскользнула в грязное крошево.

В пять рывков и три пинка меня препроводили к клетке. Новый разводной звякнул ключами, открыл дверцу и приготовился пробить. Затылком чувствовал его гаденькое хайло, сморщенное в предвкушении… Сработал на опережение — проскользнул в клетку на ворох непонятного тряпья.

— Шустрый, — хмыкнул охранник. — Сойдет.

— Говорю же, инициативная падла, — подал голос Серж, отходя. — Отдайте Шесту…

— Не мне решать…

И местные рассосались — вернулись на исходные. У кострища зазвенела посуда и продолжился неспешный разговор. Серж, прежде чем скрыться, отдал шутовской салют, плавно перетекший в оттопыренный средний палец. Говорю же, мелочная гнида…

Я покрутился, пристраивая себя и цепи. В кишках вакуум, в мыслях звон… Сквозь щелки в сетке разглядел в соседней клетке нескладный крупный силуэт. Пленник никак не реагировал на новое соседство. Пока минусуем… Проверил кольцо-держатель. С приходом ночи, если обстановка не изменится, займусь. Замок цепи — несложная механика для знающего. Годри умел учить… Открыть клетку — уже сложнее при условии навесного замка. Но по проблеме за раз… И все же что-то мне не нравилось в соседе… Потом понял — в сигнал от сенса метка вплела едва уловимый ток адхары.

Глава 7

С первой тьмой, разрезаемой огненными всполохами, устоявшаяся обстановка изменилась. Сухопарый охранник, обменявшись криками с соседями и послав к хренам членов огненного кружка у следующего бивуака, приблизился к моей клетке. В железном «номерке» через два от меня кто-то внятно произнес:

— Тощая сосалка.

Сухопарый изменил курс, подскочил на голос и врезал по клетке дубинкой. К слову, полицейской… Богатый хмырь. Утихомирив неизвестного комментатора, вернулся по мою душу.

— Жрать поди хочешь? — зашел с козырей.

Вот что ответить на риторику? Вопрос праздный и до зубовного скрежета банальный. Я пошевелился, обозначая намерение:

— Правда сосешь?

Отстрелялся как бог — меня выдернули из клетки на три такта, только хмыкнул и звякнул в процессе. В расширившемся поле обозрения отметил новые детали. К члену в папахе присоединилась пара бойцов. Стояли в тылу рядовыми образами и весомо держали руки на рукоятках дубинок, подвешенных к поясу. Оружие не сняли, не направили, давя потенциалом… Я ж почти в раю… Но действо, судя по гневливым мордашкам, важное — почти ритуальное.

— А я заполнил, — объявил «папаха». И мне прилетело по бедру дубиной…

Пора в путь. Гадать не надо — конвой собрался, чтобы препроводить мясо. Стоило обозначить готовность, и охранка послушно сыграла в доминанту. Восемь семенящих шагов влево, принять указующий пинок и узреть… Троица мнила себя отсроченной смертью.

Передо мной открылась потрепанная пластиковая дверь, что вела в глубь стадионного комплекса. Серый коридор с оттенками багрянца, дарованными отсветами пламени. Глаза разуть, уши напрячь — близки закрома стадионной группировки. И сдается, в панельных отнорках притаилось много интересного — для своих, для сучьей элиты…

Разочаровало. Проходы, безликие двери, грязные следы и отголоски присутствовали, но никак не складывались в общую картину. Тянулся коридор, позади пыхтели конвоиры… Первой определенностью прозвучал гомон людского скопища. Я прикинул — через несколько метров выход на поле. Пространство под трибунами, реконструированное местными, пока списал в потенциал. А впереди…

Под открытое и слепое небо меня выпихнули в четыре руки. Проковыляв пару метров, ткнулся в ограждение и несколькими взглядами оценил местный административный серпентарий. По периметру высился амфитеатр загаженных трибун — скопища временных бивуаков, размеченных нехитрым скарбом. Череда ступенчатых огней и тени, мельтешившие в вечернем пати. Угар и полная самоотдача…

А численность невелика — десятки, навскидку. Интереснее — само поле, где щедрыми жестами разбросаны деревянные и пластиковые щитки, поддоны и фанерный настил, слагаемые в хаотичный грязный узор. Поверх бессистемно установлены кривобокие столы и лавки, сколоченные на минимуме дизайнерской мысли, — засаленные сотней рук и слюнявых морд. Алым пламенем играли десяток бочек и стойки с факелами.