Плацдарм по бросовой цене

Элиза торопливо взяла бокал и, оправдываясь передо мной за свой несветский откат от стола, с придыханием сказала:

– Что-то стало душно за столом, вы не находите?

От ее нестерпимого манерничанья мне стало совсем хреново. Я скривился и покачал головой.

– Не только за столом, – сказал я, покусывая кончик спички. – Вообще на лоджии душно. Я бы на вашем месте принял прохладный душ. Хотите, мы сделаем это вдвоем?

Не знаю, как эти гадкие слова вырвались из моего рта. Я думал, Элиза меня сейчас убьет или, в лучшем случае, грохнется в обморок. Но девушка, к моему величайшему изумлению, лишь нервно хихикнула, бросила на меня кроткий и непорочный взгляд и тихо произнесла:

– Почему же? Почему же вдвоем? Это можно сделать и втроем.

– О чем вы базарите? – не выдержал Влад и не по-светски толкнул меня в плечо.

– О любви, – сказал я и зевнул. – Девушка приглашает нас всех принять душ.

* * *

Светало. Мы с Владом сидели в кровати, завернувшись в простыни. Между нами проходила граница: ровная спина с гладкой смуглой кожей, плавно переходящая в два замечательных полушария, по которым, если нанести на них контуры материков и океанов, запросто можно изучить географию. Влад граничил с западным полушарием, а я – с восточным.

Я, конечно, испортил Владу настроение своим рассказом о вчерашней встрече с Жоржет. Он предпочитал поделиться впечатлениями о прошедшей ночи, но я в этот диспут не ввязывался.

– Теперь мне все ясно! – произнес Влад, читая мелкую надпись на яркой цветной коробочке с изображением обнаженной девушки, сидящей верхом на гоночном мотоцикле. – Слушай! «Стойкое к проявлениям турбулентности покрытие в виде продольных и зигзагообразных складок придает „Пилоту“ целенаправленное и поступательное движение, что значительно упрощает процесс управления внутри тела и намного ускоряет наступление оргазма». А то я понять никак не мог, почему это мне так легко управлялось сегодня ночью, несмотря на жуткую турбулентность!

– Хочешь, я поеду на встречу сам? – спросил я. – А ты будешь спокойно заниматься оформлением острова.

Влад отрицательно покачал головой.

– Нет, ты мне понадобишься. К тому же мне тоже хочется взглянуть на твою Жоржет и задать ей пару вопросов.

Завернувшись в простыню, он встал с кровати, вышел на лоджию, потянулся и спел «Как ярко светит после бури солнце». Элиза что-то пробормотала, повернулась на бок и открыла глаза.

– Салют! – сказал я ей. – Ты отвезешь нас в земельный департамент, а потом в парк Святого Луки?

Элиза вздохнула, зажмурилась и обиженно ответила:

– Ты меня разочаровал. Я думала, что русские по утрам говорят какие-то другие слова. А ты, как янки, – о делах, деньгах и бизнесе.

Какие еще другие слова! Я вообще с трудом смотрел в ее раскосые глаза, полуприкрытые веером ресниц. Влад, в отличие от меня, умел целовать женщин по утрам. А я был похож на янки, и если с дамой ночью меня связывали только плотские чувства, то к утру в душе не оставалось уже ничего джентльменского, и я обычно не лицемерил.

Мои джинсовый костюм и майка, которые я отдал на ночь в прачечную, уже висели в прихожей, источая чистоту и свежесть. В душевой я долго смотрел на уже вполне оформившуюся бородку, любовно гладил ее и чесал, но все же приговорил и пустил под двойной нож «Жиллетта». Элиза ломилась ко мне, ей что-то было нужно, но из-за шума воды я не разобрал ее слов, потому и не открыл.

За завтраком я был по-деловому сосредоточен и тороплив, в отличие от моего друга, который, приближая лоснящиеся от арахисового масла губы к уху светской дамы, «айкал» и «юкал» ей по-английски.

Мы договорились, что Дик будет ждать нас у входа в гостиницу, но вакуэро там не оказалось. Мы постояли на лестнице, посмотрели по сторонам, выпили по бутылке кока-колы. Элиза стала нервничать и демонстративно поглядывать на часы. Влад вопросительно смотрел на меня, я – на него.

– Сам виноват, – первым определился Влад. – За опоздание сам себя и наказал.

Захочет – найдет, утешил я себя. После встречи с Жоржет мы все равно вернемся в гостиницу.

У Элизы был старенький серебристый «Рено» аргентинского производства, который глубоко просел на рыхлых рессорах, едва Влад втиснулся на переднее сиденье, взгромоздив себе на колени рюкзак с долларами. Наша молодая особа, прежде чем сесть за руль, сняла босоножки с каблуками-шпильками и закинула их на заднее сиденье. Затем она вела беседу с Владом, медленно и немногословно рассказывая об уникальной архитектуре Дворца правительства и частной картинной галерее госпожи Жерве.

Элиза припарковалась, по местному обычаю, прямо на тротуаре, в тени дерева, и сказала, что будет нас ждать здесь сколько потребуется.

Мы с Владом вошли в старинное трехэтажное здание с некрашеной шлемообразной крышей, увенчанной крестом, и сразу окунулись во влажную атмосферу кондиционеров. Остановившись у мраморной лестницы, мы задрали головы, любуясь на потолочную лепнину, мозаику и фрески, и стояли до тех пор, пока к нам не подошел полицейский и не проводил нас на второй этаж.