Плацдарм по бросовой цене

– Когда буду умирать от голода, – сказал он, возвращая мне угощение, – тогда и накормишь меня этим экзотическим деликатесом.

Мы вышли на поляну. Здесь, под знойным солнцем, было не так много мошкары, как в тени, и Влад бережно опустил чемодан на траву и сел на него верхом.

– Ты хорошо спал сегодня? – спросил он.

– Прекрасно! – ответил я.

– Запаха костра не почувствовал?

Я отрицательно покачал головой и перевел разговор на другую тему. Влад слушал мои советы о выживаемости в джунглях невнимательно, думая о другом.

– А если они тоже пойдут к причалу Майо? – вдруг перебил он меня.

– К причалу? Да это забытая богом деревушка! Что им там делать? – вопросом на вопрос ответил я, задним умом понимая, что на мое возражение очень легко подобрать контраргумент.

– Откуда же они тогда приехали? Не с неба же свалились!

Я многозначительно пожал плечами.

– Мало ли какие виллы и плантации скрыты в джунглях! Спроси их, откуда они приехали! Не думаешь ли ты, что от аэродрома нет других дорог, кроме как на Майо?

– Кто его знает, – задумчиво ответил Влад. – Может быть, нет.

Влад обладал даром читать мысли! Чем больше я думал о бронзоволицых и про их замысел встретить нас в Майо, тем более настороженным становился мой друг, словно чувствовал приближающийся подвох. Он будто пеленговал радиомаяк и шел к нему напрямик.

– Их четверо? – то ли утверждающе, то ли вопросительно произнес он.

– Если ты кого-нибудь из них не грохнул…

– Да нет, – ответил Влад. – Слегка помял ребра индейцу («Бедный чунчо! – подумал я. – За какие грехи столько бед свалилось на его голову?») и слегка отбил почки поросенку, который меня карабином пугал.

Значит, за минусом съеденного пумой чунчо, их осталось трое. Что у них? Один карабин и, допустим, у каждого еще по револьверу. Какая это ерунда в сравнении с нашим чемоданом, которым можно прихлопнуть сразу троих врагов! А чего стоят особые разрушительные способности Влада, доведенного до состояния бешенства!

Я прислушался. Мне показалось, что где-то над моей головой летает крупная муха. Звук был вполне пристойным для джунглей, но настораживало то, что он усиливался, становился громче и выразительнее, словно муха вошла в крутое пике, намереваясь пробить мне голову.

Когда до меня дошло, что значит этот дребезжащий звук, солнце затмило оливковое брюхо полицейского вертолета, увенчанного полупрозрачной «тарелкой» винта. Нас с Владом будто ветром сдуло с поляны. Как он исхитрился прихватить чемодан, осталось для меня загадкой – не вставая с него, он прыгнул в заросли; выходило, что он скакал на чемодане верхом, как на резвом скакуне. Затрещали ветки, гармонично дополняя матерную тираду, произнесенную Владом с мягким южнорусским акцентом, что на фоне тропической экзотики выглядело, как высокая мода на подиумах Парижа. Я, уподобляясь футбольному мячу, влетевшему в сетку ворот, таранил пальчато-рассеченную листву маниока и, зацепившись ногой за корневище, полетел на землю.

Влад уничтожал сельву где-то в стороне. До меня долетали не столько звуки его борьбы за существование, сколько вопли перепуганных обезьян. Вертолет давно очистил небо над нами, унося с собой вонь цивилизации и грохот лопастей, а Влад продолжал еще что-то доказывать. Я услышал всплеск воды, треск веток, а вслед за этим голос:

– Эй, ботан! Где ты там?

Я встал на ноги, выковырял из ствола карабина землю и пошел на голос. Раздвинув красновато-зеленые стебли маниока, кусты которого плодились здесь в большом количестве, я едва не свалился в маленькое круглое болотце, заполнившее углубление, напоминающее воронку от авиабомбы. Посреди него, словно экзотический цветок, торчала голова Влада.

– Чемодан вытащи! – спокойно сказал он, поднимая над головой руку, черную от глины и ила, и осматривая ее на предмет пиявок.

Чемодан, лежащий на поверхности, медленно засасывало в трясину, но именно он меньше всего сейчас меня волновал. Я схватился за ствол маниока, растущий у самого болота, и наклонил его так, чтобы Влад мог ухватиться за его крону. Листья шлепнули по тонкой прослойке воды, но Влад до них не дотянулся. Тогда я принялся ломать стволы и кидать их Владу, чтобы он мог опереться на них, как на шесты.

Все было тщетно. Влад наваливался своей тяжестью на стволы и с легкостью вдавливал их в жижу. Я уже сам провалился по колени и, с трудом выдергивая ноги, носился вокруг болота, ломая лес.

– Чемодан!! – орал Влад, в ярости шлепая ладонями по грязи, разбрызгивая ее вокруг себя.

Случай подвернулся редкий. Если действовать быстро и с умом, можно было вытащить Влада из болота и при этом утопить чемодан. Но Влад, будто не замечая, что его сто килограммов неумолимо погружаются в трясину, не сводил с чемодана глаз и пытался дотянуться до него рукой, словно он нарочно залез в середину болота, чтобы оттуда вытолкнуть наш бесценный багаж на берег.