Плацдарм по бросовой цене

Ника торопливо разделась, оставив на полу шорты и рубашку. Я смотрел на двух обнаженных девушек, меняющихся одеждой, и мне казалось, что сейчас я сойду с ума и перестану различать, где Анна, а где Ника. Они были очень похожи: стройные, тонкие, с безупречным рельефом тела, только кожа Ники отливала бронзой, а у Анны была белой, и белизна ее груди, бедер, живота с косым вертикальным шрамом еще сильнее подчеркивала наготу, и потому она казалась более нежной, беззащитной и желанной.

Я целовал ее и не мог оторваться.

– Иди же! – осторожно отталкивала меня Анна от себя. – Нет времени, милый! Потом! Все будет потом!

Я схватил Нику за руку и быстро, чтобы не закричать от боли, разрывающей сердце, выбежал из комнаты на лестницу. Охранники расступались перед нами. Ника на ходу одной рукой застегивала пуговицы пиджака. Меня душил запах армейских сапог и оружейной смазки. Мы выбежали в коридор, где под ногами хрустели осколки стекла.

– Дорогу! – крикнул я, видя перед собой спины охранников, толпящихся у входной двери. Перед последней «мамочкой», покидающей базу, они расступались торопливо и суетно, провожая ее с немой скорбью в глазах.

Я открыл дверь и, загораживая Нику собой, сделал шаг вперед. Аллея уже опустела. Ворота все так же были распахнуты настежь, и из-за проема торчали головы в пятнистых кепи вперемешку со стволами винтовок. Десятки глаз смотрели на меня. Я помахал Маттосу рукой, давая ему понять, что продолжаю свои дипломатические усилия и прошу не предпринимать никаких глупых мер.

– Смелее! – крикнул Маттос. Я отчетливо видел его серую фуражку. – Не прячь девушку за собой, никто не собирается отнимать ее у тебя!

Не пойдет, подумал я, давая задний ход и прикрываясь от жестоких глаз простреленной дверью.

– Здесь есть другой выход? – спросил я у охранника, который стоял ближе всего ко мне.

– Да, – кивнул он. – Можно вылезть с той стороны через подвальное окно.

Наверное, мои нервы были слишком напряжены, и я невольно сжал руку Ники, как тисками.

– Мне больно, – шепнула она.

– Быстрее! – поторопил я ее и потащил по лестнице в подвал.

– Я испачкаю костюм…

– Прямо иди, там увидишь свет! – кричали нам вдогон охранники.

Мы шли на ощупь, задевая какие-то столы, заставленные стеклянными колбами и пробирками. Все вокруг нас грохотало и звенело. Маленькое квадратное окно выплыло из темноты и приближалось к нам, словно картинка куста и неба в рамке.

– Хватайся за раму! – приказал я и, присев, обхватил колени девушки. Ника не успела и глазом моргнуть, как оказалась снаружи.

Я проскочил через окно и, не давая Нике опомниться, вскочил, схватил ее за руку и потащил за собой в глубь парка.

– Подожди! – жалобно крикнула Ника, по лицу которой нещадно хлестали колючие ветки. – Я не могу так быстро…

Я не слушал ее жалоб. Сейчас время решало все. Если Маттос начнет штурмовать базу, то у меня в запасе останется всего несколько минут на то, чтобы добежать с Никой до леса, а затем самому вернуться тем же маршрутом обратно.

Ника была никудышным спринтером. Она часто спотыкалась и падала, и белый костюм Анны очень скоро покрылся зелеными пятнами. Выстрелы стихли, мы слышали только треск веток да свое шумное дыхание. Когда девушка окончательно выбилась из сил, я перешел на шаг и через некоторое время спросил ее:

– Ты мне ответь, какого черта ты полезла на эту базу? Что ты здесь забыла? Зачем ты стала «косить» под «мамочку»?

– Я искала здесь своего друга, – запыхавшись, ответила Ника. – Я думала, что его держат здесь в плену.

– Какого друга ты здесь искала? – насторожился я.

– Матроса с китобойного судна. Его прогнала команда. Все почему-то решили, что он украл деньги.

Я даже остановился от такого совпадения.

– Матроса искала? – нервно ухмыляясь, переспросил я. – Его зовут Хосе, и он мечтает купить яхту?

– Да, – прошептала Ника, убирая со лба неровно подрезанную черную челку. – А ты откуда знаешь?

– Твой матрос уже месяц живет в лесу, – ответил я. – И в плен он никогда не попадал.

– Правда?! – взвизгнула Ника. – Где он? Ты его видел, да? Он жив-здоров?

– Да что с ним сделается! – махнул я рукой. – Мы договорились встретиться в полночь на берегу. Я тебе объясню, как найти это место, доберешься сама. Ясно?

Мы вышли к калитке. Она была заперта изнутри на засов, никакого замка на нем не было, что упростило мою задачу. Ну вот, подумал я, отодвигая засов в сторону и осторожно приоткрывая дверь, матрос встретится со своей возлюбленной, а потом узнает, что она беременна от… от другой девушки. Черт знает, что будет! Как Анна собирается объяснить Хосе, что ребенок, которого родит Ника, принадлежит ей? Очень сомневаюсь, что матрос когда-нибудь слышал о суррогатном материнстве. Он наверняка подумает, что здесь не обошлось без меня или какого-нибудь охранника. Вот еще одна новая проблема зреет…

Мы вышли через калитку и прикрыли за собой дверь. Перед нами зеленело сочной травой ровное поле. Я сразу заметил красные металлические штыри, торчащие из травы, как перезрелые морковки.

– Опусти руки мне на плечи, – сказал я. – И иди за мной след в след. Ты меня слушаешь?