Платон, сын Аполлона

Иерофант, первосвященник Элевсина, благородный статный старец в пурпурных одеждах, простирает руки навстречу солнцу и говорит:

   — Вы посвящаетесь в великую тайну, записанную на плитах каменной книги. Она не может быть пересказана при других обстоятельствах и в другом месте. В этом случае она становится ложью и кощунством, которые караются смертью. Эта тайна живёт здесь. Итак, распечатайте корзины и взгляните на золотые предметы, заключённые в них. Они символизируют животворность и плодоносность — это сосновая шишка, материю и дух — это змея, совершенство и цель — это яйцо. И вот тайна, которая складывается из этих зримых символов и которая записана в каменной книге Элевсина: «Копх От Рах!» Копх — страстное желание добра и красоты; От — вечная бессмертная душа мира; Рах — круг или кольцо возвращения. И пусть это живёт в вашей памяти призывом: страстные желания добра и красоты да возвратят вас на вечные круги бессмертной мировой души! Животворение духа, стремящегося к божественному совершенству, освобождает нас от плена тяжкой и тёмной плоти ради жизни вечной. Золотая шишка, золотая змейка и золотое яйцо да напомнят вам об этом священном и великом откровении. Вы — посвящённые! Вы — в сиянии света! Идущие к свету побеждают смерть! Идущие к свету обретают вечную жизнь! Вы слышите пение блаженных!

Иерофант опустил руки, и вдруг снова стало темно. Не было солнца на небе. Оно взошло и погасло в их душах, способных творить свет и окунаться в непроглядную тьму. В этом — тайна тайн...

Вскоре взошло земное солнце. И все посвящённые с пением гимнов устремились в священную рощу вслед за статуей Диониса, увенчанной миртами. Началось всеобщее ликование: посвящение принято, душа приобщилась к вечности, жизнь — к добру и красоте.

В Афины возвращались так же, одной процессией, под надёжной охраной отрядов Алкивиада — спартанцы рыскали по окрестным долинам. Где-то на середине пути от Элевсина к Афинам Платон вновь увидел Федона на повозке с водой. Мальчик был по-прежнему весел и разговорчив. Заметив Платона, когда тот поравнялся с повозкой, спросил, посвящён ли он теперь в великое таинство Деметры.

   — Да, посвящён, — ответил Платон.

   — Не сказала ли тебе Деметра что-нибудь обо мне? — засмеялся Федон.

   — А что бы ты хотел узнать? — в свою очередь поинтересовался Платон.

   — То же, что и все, — ответил Федон. — Я хотел бы получить оракул о моей судьбе. А то ведь не знаю, к чему готовиться: к тому ли, что стану свободным и вернусь в Элиду, или к тому, что навеки останусь рабом.

   — Ты станешь свободным, — сказал ему Платон, думая о том, что надо выкупить Федона и что легче других это сможет сделать Алкивиад. Ему-то жрецы храма Коры не откажутся продать Федона: Алкивиад нынче — слава и гордость Афин. Нынче многие заискивают перед ним, полагая, что власть его в Афинах будет укрепляться, а с победой над Спартой станет неограниченной.

   — Стану свободным? — не поверил Платону Федон. — Но ведь ты не оракул. Или все посвящённые обладают даром пророчества?

   — Да, обладают, — сказал Платон и отошёл от повозки.

Он поговорил о Федоне с Критобулом, и тот пообещал уговорить отца дать Алкивиаду деньги на покупку Федона, поскольку Алкивиад хоть и богат и не жалеет денег на развлечения, лошадей и женщин, на добрые дела всё же скуповат, о чём в Афинах все знают.

   — Да и я добавлю, — сказал Платон, хотя был не столь богат, как Критон, отец Критобула. Его доходы складывались из того, что приносили имения и извоз, отданный на откуп освобождённым рабам. Впрочем, и то и другое теперь, когда шла война, приносило мало денег. Их едва хватало на содержание большого отцовского дома и новой материной семьи: у её нового мужа доходы были не ахти какими.

   — Ты думаешь, что жрецы заломят за Федона такую цену, что мой отец один не наберёт столько денег? — спросил Критобул. — К тому же я ему намекну, что покупкой Федона он окажет услугу Сократу. Для него отец ничего не пожалеет. Даже обрадуется, думаю, что удастся приставить к Сократу не раба, а неотступно следующего за ним проворного, умного и трудолюбивого ученика. Ты это здорово придумал, Платон. Кстати, а согласится ли сам Федон? Ты уже говорил с ним об этом? Ведь Алкивиад, купив Федона у жрецов храма Коры, сразу же даст ему свободу, не так ли?

   — Да, так, — ответил Платон.

   — И значит, Федон вправе будет распорядиться своею судьбой как ему захочется. А захочется ему, думаю, вернуться в Элиду, на Пелопоннес. Или нет?

   — Променять Сократа на Пелопоннес?! — удивился Платон.

Критобул рассмеялся: Платон так любил Сократа, что всё иное казалось ему ничтожным.

   — Но Пелопоннес — это родина Федона, — напомнил Платону Критобул.

   — У человека есть только одна настоящая родина — истина, и только одна настоящая семья — единомышленники.

   — Это так, — не стал спорить с Платоном Критобул, однако же предложил ему снова отправиться к Федону и поговорить об условиях выкупа.

   — Вместе с тобой, — сказал Платон.

Критобул согласился.